Рассуждения о природе, происхождении и сущности верховной власти.
«Человек сотворил себе идолов; он нарек их богами и возлюбил их. По мере того, как человек мужал, по мере того, как его разум открывался ко все более широким и чистым горизонтам, он осознавал бесплодность своих идолов и разбил их в прах. Но тотчас стал поклоняться иному. По мере своего развития, без конца перемещая свой образ Бога, человек всегда помещал его в какое-либо место, будучи в равной мере не способным ни обойтись без него, ни придерживаться своей первоначальной веры, равно как и не смея заключить Бога в некий земной образ и принудить себя взглянуть ему в лицо в его явленном облике и чертах.
Подобно тому, как человек творил себе богов, он создавал себе и господ. Он попытался найти место на земле не только для божества, но и для суверенитета. Он пожелал, чтобы им управляла власть, которая бы имела незыблемое и прочное право на его послушание». В этих рассуждениях Франсуа Гизо – квинтэссенция рассуждений о том, что есть верховная власть в упорядоченном обществе. Тому же Гизо принадлежит и следующее остроумное замечание: «И в закреплении своего послушания – безграничного и необратимого – он (человек. – Прим. авт.) преуспел не меньше, чем в закреплении своей веры».
Любое современное общество базируется на иерархии и подчинении. Это, кстати, никоим образом не противоречит либеральной идее свободы, которая есть ничто иное, как форма порядка (правовой порядок). Говоря о либерализме, я говорю об истинных либералах, последователях Гизо и Констана, то есть о либералах однозначно консервативных, коих сегодня в мире очень мало, а в России, похоже, нет совсем: «птенцы гнезда Чубайса» с их большевистским менталитетом сюда уж никак не относятся. Однако иерархия и подчинение должны базироваться на некоем основании, которое обеспечивает иерархии легитимность. Именно это означает, какие бы в последующем ни последовали толкования, фраза апостола Павла: «Несть власти, аще не от Бога». Власть, не базирующаяся на высших принципах, полученных в результате божественного откровения, не есть легитимная власть. Данная мысль в католичестве проведена св. Фомой Аквинским, разработавшим четыре условия, позволяющих сопротивляться тирании, даже если тираном является законный монарх , а в православии - Иосифом Волоцким, обосновавшим необходимость сопротивления секуляризации церковных земель администрацией Ивана III. Каким бы религиозно эмансипированным ни было современное общество, оно традиционно ищет высшей легитимности правления, отказывая ему в законности, если этой легитимности не находит (В этом, в частности, основная проблема организации власти в современной России).
Таким образом, можно считать доказанным, что любое общество осознает проблему суверенитета или верховной власти.Согласно определению, данному Б.Н. Чичериным верховная власть – едина, постоянна, непрерывна, державна, священна, ненарушима, безответственна, везде присуща и есть источник всякой государственной власти. Остановимся на определении верховной власти, как безответственной. В этом и есть главный отличительный признак верховной власти. Ей просто не перед кем отчитываться, ибо она служит источником всякой иной власти. Нет ничего выше ее, а перед ее авторитетом склоняются все. Отсюда следует, что происхождение верховной власти ни в коем случае не земное, ибо нет на земле авторитета, который не был бы поставлен кем-либо под сомнение. Авторитет же верховной власти таков, что сомнения в нем, которые осмелится кто-либо высказать, должны казаться мелкими и недостойными сознательного гражданина. Таким авторитетом для человека является только Бог.
Для свободолюбивых либералов мои последующие слова. Не опасайтесь этого авторитета, ибо базис либерализма – естественные права человека – в соответствии с концепциями основоположников либеральной мысли есть Божье творение. Весьма несхожие между собой физиократы, Адам Смит и французские классические либералы школы Констана-Гизо сходятся в этом пункте. Все агностические и утилитаристские концепции суть позднейшие наслоения на теле либерализма, ничего полезного либерализму не давшие, но лишившие его значительной доли легитимности в глазах простого народа. И только когда вы это поймете, только тогда вы можете претендовать в России на нечто большее, нежели быть либеральными шутами власти.
Отсюда следует весьма важное замечание. Ни народ, ни аристократия, ни монарх не могут быть источником верховной власти! Нет ни у народа, ни у аристократии, ни у монарха непреходящего авторитета в глазах тех, кем берутся они управлять. Более того, «учреждая» порядок управления эти самые претенденты на верховную власть сами для себя, ее и ограничивают, что, безусловно, противоречит определению верховной власти. Ограничивает сам себя монарх, неся ответственность перед Богом за свои деяния, из чего вытекает прямая невозможность для монарха быть источником верховной власти – он всего лишь передатчик ее воли: хороший или плохой – это еще вопрос. Данное противоречие особенно очевидно в классическом труде Л. Тихомирова «Монархическая государственность» - сам Тихомиров считает искажениями монархического идеала восточные деспотии и римскую идею обожествления императора, резонно видя в этом идолопоклонство: к сожалению, рассмотрев эти искажения монархического идеала, Тихомиров в дальнейшем и сам совершает ту же ошибку, конструируя идеальный тип монархии.
Ограничивает себя народ, во-первых, благодаря принципу представительства, согласно которому формируется парламент, а во-вторых, потому что парламент, учреждая ли новую форму правления, или ведя повседневную законотворческую деятельность, накладывает на народ правовые узы, кои народ не в силах сбросить с себя без революции, опрокидывающей все представления о легитимности. Я уж не говорю об аристократии – все исторические памятники свидетельствуют об осознании правящей аристократией нелигитимности своего правления. Роль аристократии – служебная роль.
Отсюда вытекает важное соображение: монархия ли, аристократия или демократия – все это суть формы управительной по Тихомирову, а не верховной власти. Отсюда, кстати, вытекает и необходимость разделения властей, которая обосновывается Тихомировым не с либеральной, но с консервативной (служебно-функциональной) точки зрения. Итак, верховная власть от Бога. Повторюсь, концепция естественного права также имеет божественное происхождение. Отсюда следует, что только в следовании божественному откровению содержится легитимность управительной власти в конкретном государстве. На языке светском это означает организацию общества таким образом, чтобы естественные права человека не ставились под сомнение. При этом приоритет отдается гражданским правам перед политическими, они суть фундамент общества. Политические права вторичны, их не может быть в обществе, лишенном гражданских прав, а отсутствие прав политических при наличии гражданских свидетельствует просто о переходном, по необходимости авторитарном, но не тоталитарном характере общества (хотя, в обществе не конституирующемся, а уже упорядоченном, отсутствие политических прав неизбежно приведет к кризису).
В сфере же управительной власти, принцип разделения властей должен обеспечить как для наилучшего воплощения в жизнь концепции естественного права, так и для наилучшего разграничения сфер компетенции отдельных ветвей власти, соблюдение демократического принципа при формировании народного представительства, аристократического принципа при формировании земельного представительства и монархического принципа при формировании исполнительной власти. Подчеркну специально для республиканцев: монархический принцип находит свое отражение в любой правовой концепции, обосновывающей необходимость главы государства. Хоть в США с сильным президентом, хоть в Германии с президентом декоративным, функции главы государства суть монархические функции. И притом, что данная форма организации исполнительной власти отвечает традициям американского и немецкого народов (германский монарх, напомню, всегда избирался представителями земель) иным народам свойственна прямая монархическая форма организации исполнительной власти.
Что эти, на первый взгляд, абстрактные рассуждения могут дать в сегодняшней непростой политической обстановке? Во-первых, идею, с помощью которой можно обновить государство Российское. Идею, которая позволит выстроить обновленное государство на крепком фундаменте легитимности. Во-вторых, эти рассуждения могут привести к выработке принципов, в соответствии с которыми, равно как и в соответствии с устоявшимися традициями, можно организовать управительную власть. На сегодняшний день не ясен только один вопрос: кто конкретно может стать инициатором такого обновления. Но это покажет только надвигающийся кризис легитимности Российского государства, из которого она выйдет или динамичной народной монархией, или не выйдет вообще.
Владислав Васильев