Новый «алгоритм консолидации» российской оппозиции.
По оценкам экспертов, сегодня в России сложилась ситуация, когда важнейшие государственные решения нередко принимаются относительно узкой группой лиц, главным мотивом для которых выступает непосредственная материальная выгода. “Материальным выражением” этой выгоды является валюта США, которая, естественно, хранится в банках Америки и, отчасти, Европы. Нет необходимости подробно говорить о том, что это чрезвычайно опасно. Ведь заинтересованные круги, главным образом США, под угрозой затруднения доступа этих лицам к их иностранным счетам – могут в той или иной мере влиять на принятие решений, от которых зависит ход системообразующих процессов России. Положить этому конец может только приход к власти в стране новой элиты, представители которой не были бы ориентированы на достижение личной материальной выгоды любой ценой, и которая смогла бы сплотить вокруг себя большинство российского общества. Однако оппозиция сегодня расколота. Здесь и субъективные причины (лидерам партий и движений трудно договориться), и результат использования властью “административного ресурса”.
Но главное в другом: по объективным обстоятельствам сейчас нельзя прийти к “общему знаменателю” по обычно используемой для этого логике “моя идеология лучше”. Что я имею в виду? Раскол оппозиции – это “слепок” с российского массового сознания. А там – все далеко не просто.. В самом деле, после 15 лет реформ у очень большого числа россиян сложилась уверенность в том, что “Россия - особая страна и не для неё «рыночно-демократические» ценности”. Основания для такого вывода есть. Ведь рынок у нас, увы, стал “универсальным регулятором”. А критерии “можно/нельзя", "продать/купить” вывел мотивы поведения очень и очень многих людей за пределы нравственного поля. Не всё благополучно и с нашей демократией. Давно не секрет, что часть депутатов разных уровней просто автоматически утверждают решения, ранее принятые исполнительной властью; нередко они выступают “лоббистами” интересов различных федеральных и региональных финансово-промышленных групп, а то и просто криминальных группировок. “Четвертая” же власть – пресса, во всяком случае, наиболее мощные федеральные и региональные СМИ – оказались под жестким контролем “административного ресурса” разных уровней.
Впрочем, это - только “отрицающий” этап “ценностных подвижек” в российском массовом сознании. А что в “конструктиве”? Какие идеи могли бы сплотить нацию сегодня? Иногда предлагают обратиться к «нашим духовным истокам»: к православным принципам. Отлично. Но смогут ли они по-настоящему (не на словах только) консолидировать население России, большинство которого не является верующими в подлинном смысле этого слова? Да ведь и среди верующих в России – не только православные... Словом, Россия, страшной ценой заплатив за “антирыночный” сценарий, “запущенный” в октябре 1917 года - вдруг почувствовала, что и противоположный (= “рыночно-демократический”) сценарий не для неё. А теперь – оказывается, что не могут стать «универсальной базой консолидации» также и православные принципы. Нынешняя ситуация в рядах оппозиции и отражает этот “идейный тупик”.
Значит, нужно искать какой-то иной “алгоритм объединения” оппозиции, а на этой основе – и большинства российского общества. Есть ли такой алгоритм? Есть. Исторический опыт показывает: прежде враждебные политические силы консолидируется, когда возникает общая угроза, ставящая под вопрос их дальнейшее существование. Вспомним, как возникла антигитлеровская коалиция из таких, мягко говоря, неодинаковых стран, как США, Великобритания – и СССР! Почему же не допустить, что объединение по данной логике достижимо и в стане российской оппозиции, а за ней – и большинства российского общества?
В предложенном проекте итогового Документа речь идет о новых угрозах, связанных с процессами глобального потепления и нарастанием сейсмической опасности на планете. Показывается, что это может стать причиной обострения отношений между ведущими державами уже не только из-за нефти и газа, но и за продовольствие, пресную воду, пригодные для жизни территории. А установившиеся в последнее время принципы межгосударственных отношений («право сильнейшего» на фоне резкого ослабления координирующей роли ООН) не смогут в этих условиях обеспечить необходимый уровень международной безопасности. Видимо, с только что сказанным в принципе можно бы согласиться. Но способны ли эти обстоятельства стать фактором объединения оппозиции в России? Найти ответ можно – лишь показав: 1) что по мере нарастания масштабов катаклизмов Россия с очень большой степенью вероятности станет «объектом притязаний» со стороны других стран; и что 2) ничем хорошим эти «притязания» для нас не кончатся. Докажу эти утверждения.
Мы, если хотим оставаться реалистами, обязаны исходить из следующего предположения: в условиях нарастания борьбы за выживание по мере нарастания масштабов катаклизмов - лидеры некоторых стран (прежде всего, США) могут захотеть заранее взять под свой контроль российские нефтяные и газовые месторождения, трубопроводы, государственные резервы, электростанции, главные линии электропередач, источники пресной воды и т.д. Для этого им прежде понадобится вывести из строя важнейшие военные объекты и нейтрализовать наше политическое руководство. Если так, то на территории России появятся как обычные армейские подразделения США и/или НАТО, так и сотни диверсионных групп. Особо подчеркну: использование противником ядерного оружия (даже тактического) исключается: задачей ведь является захват наших территорий пригодными для жизни, ресурсов, пригодных для использования, инфраструктуры в действующем состоянии.
И встает вопрос – смогут ли наши Вооруженные Силы дать необходимый отпор в таких условиях? Давайте сначала посмотрим, с чем предстоит столкнуться Российской Армии. Вот экспертная оценка, сделанная в конце 2005 года: “Америка продолжает стремительно уходить в отрыв, ее армия и флот получают возможность наносить удар по любому противнику в любом месте земного шара в любой момент с высочайшей точностью, причем, как правило, противник узнает об ударе по нему только в момент нанесения удара. Все большую роль начинают играть наземные и летающие боевые роботы. Военнослужащие получают обмундирование, созданное на основе нанотехнологий, делающее их неуязвимыми от огня стрелкового оружия, самозалечивающее раны, позволяющее перепрыгивать через стены высотой несколько метров и невидимое в инфракрасном и, не исключено, в оптическом диапазоне. Заодно каждый солдат будет иметь индивидуальный компьютер, космическую систему навигации и связи...” А вот - о нас: у Российской Армии “нет современных АСУ, позволяющих эффективно управлять разновидовыми группировками. Глобальная космическая навигационная система недоукомплектована спутниками, поэтому приходится пользоваться американской системой. Возможность получения данных космической разведки в реальном масштабе времени отсутствует. Космической связью обеспечены только высшие штабы и стратегические ядерные силы. Высокоточное авиационное оружие имеется, как правило, в нескольких экземплярах для демонстрации на выставках. Крылатые ракеты воздушного и морского базирования существуют только в ядерном снаряжении, что делает невозможным их применение в ходе локальных войн... Два десятка самолетов-заправщиков несколько раз в год осуществляют несколько дозаправок в воздухе стратегических бомбардировщиков, для самолетов фронтовой авиации подобная возможность даже не рассматривается...”
И еще одна оценка (январь 2005 год): “Обороноспособность сегодняшней России стремительно приближается к тому пределу, который будет не способен гарантировать территориальную целостность страны. В случае любого резкого обострения обстановки сегодняшняя Россия сможет “выставить” на войну: - лишь пару сотен боевых самолётов с весьма посредственно подготовленными лётчиками, - десять-двенадцать небольших (2-3 тысячи человек) “войсковых маневренных групп” - то, что удастся собрать из существующих на бумаге дивизий и бригад”. Есть и еще одно чрезвычайно важное обстоятьельство: по экспертным оценкам, даже наличие у России «все еще очень большого ядерного арсенала спасением для нас не является. Нарастающий технологический разрыв с США делает возможным нанесение американцами обезоруживающего неядерного удара по нашим стратегическим ядерным силам уже в обозримом будущем».
Встает вопрос о перспективах наших ВС, т.е. о состоянии отечественного оборонно-промышленного комплекса. Прежде всего – главная цифра: сегодня абсолютная величина бюджета Пентагона превосходит аналогичный российский показатель в 25 раз. По мнению многих специалистов, в настоящее время наш ОПК находится на грани полного развала. Характерными его чертами являются: прекращение или сокращение до минимума выпуска многих важнейших образцов вооружения и военной техники; прогрессирующее старение производственного и научного потенциала; снижение уровня научно-технических разработок; огромный износ основных фондов предприятий; потеря квалифицированных инженерно-технических кадров. Фактический коллапс ОПК характеризуется еще одним важным показателем: доля современной техники в Российской армии, по оценкам экспертов Минобороны, не превышает 15%. Износ активной части основных производственных фондов в ОПК превышает 75%, причем у трети их износ – 100%. Полностью утрачено производство ряда комплектующих изделий, временно восполняемых из запасов промышленности и Минобороны. Даже при масштабных инвестициях через 4–5 лет продолжение выпуска многих видов продукции окажется невозможным. Неудивительно, что на заседании Совета безопасности 20 июня 2006 г. Президент РФ был вынужден признать: "Анализ состояния дел в оборонно-промышленном комплексе показал, что он не гарантирует выполнение заданий по обеспечению вооружением".
Однако России предстоит столкнуться не только с вооруженными силами противника: по мере нарастания масштабов катаклизмов, у нас появятся массы иностранных беженцев. Естественно, спонтанное перемещение через наши границы сотен тысяч голодных, возможно раненых, охваченных паникой людей способно абсолютно разбалансировать российскую экономику и ЖКХ. Но насколько вероятно появлние беженцев? Посмотрим на одну из важнейших “зон риска”: на страны, расположенные “над” Альпийско-Гималайским разломом земной коры длиной 10 тыс. километров. Там проживают более 1 миллиарда мусульман. “Куда спасаться” им? Практически, вариантов у них не много. Европа – у неё у самой проблемы: ей, похоже, грозит похолодание, а некоторым странам (например, Голландии) еще и масштабные наводнения. Китай – здесь пригодных для жизни территорий не хватает уже сейчас. На Юге – Индия: там нарастают проблемы, связанные с перемещениями Индо-Австралийской платформы, которые уже сегодня вызывает сильнейшие землетрясения и цунами. На Юго-востоке – африканские пустыни. Остается – Россия. Она, помимо прочего, расположена на Евразийской платформе, что, по прогнозам, даст ей возможность – пережить глобальные катаклизмы с относительно меньшими материальными, техническими и людскими потерями, чем некоторым соседним странам. Иными словами, убежище можно будет найти только у нас.
Как должно будет реагировать россйское политическое руководство? Конечно, у нас есть чрезвычайно эффективные средства для стрельбы “по площадям”: реактивные залповые системы “Град”, “Смерч”, “Ураган”, а также тяжелая огнеметная система “Буратино”, оснащенная снарядами объемного взрыва. Но нельзя допустить развития событий по сценарию, при котором наши солдаты вынуждены будут применить это страшное оружие по женщинам с детьми и старикам... Итак, вопрос о сохранении независимости России, её территориальной целостности и просто элементарного физического выживания населения страны уже в ближайшие годы может встать во всей его драматичности. А это и означает, что осознание всего подлинного масштаба возникших угроз вполне может стать базой для консолидации российской оппозиции и, вслед за этим – всего российского общества. Это, однако, субъективные предпосылки консолидации. Возникнут и объективные. Первая предпосылка. Для выработки практических решений политическому руководству России потребуются оценки и выводы экспертов в конкретных областях знаний: специалистов по землетрясениям, по цунами, по океаническим течениям, по экономике, военному делу, международной торговле, массовой психологии, эпидемиологии и т.д., а не идеологические схемы. Иными словами, идеологические разногласия в этих условиях окажутся, если угодно, “снятыми”.
Вторая предпосылка. Принятие политического решения о начале подготовки к катаклизмам постепенно введет Россию в “мобилизационный сценарий”. Тем самым почти автоматически (и очевидно для всех) решится вопрос о степени государственного вмешательства в экономику, о “степени демократии” в обществе, о уровне “независимости” СМИ и т.д. И вот еще что. Как уже неоднократно бывало в истории, спасая себя (т.е. Выступив с инициативой перехода к стратегии “Нового глобального маршрута”) Россия – будет способствовать и спасению жизни на Земле. А это – уже общечеловеческая Миссия России, которая, без сомнения, вдохновит наших соотечественников, особенно – молодежь. Ведь страна уже готова встать с колен, не желая больше иметь в качестве смысла, в соответствии с категорическим требованием рекламы, “брать от жизни все”...
В связи с только что сказанным, я следующим образом вижу главную задачу. Вспомним, увы, изрядно подзабытый “программный подход”, который чрезвычайно успешно применялся во времена СССР для решения проблем, определяющих судьбу страны: план ГОЭЛРО или создание советского “ракетно-ядерного щита”. Суть этого подхода известна: политическое руководство формулирует цель: через такое-то время нужно иметь то-то и то-то. А ведущие эксперты, строя “дерево целей”, решают – что именно для этого нужно. Сейчас (когда еще нет политического решения) эксперты должны сами сформулировать цель: создать стратегию “Нового глобального маршрута” для страны и для мира в целом. Соответственно – они должны приступить и к построению “дерево целей”. Именно в этом и будет состоять одно из важнейших направлений работы общественного Комитета «Рубеж», который сейчас создается.
Ковалев Юрий Кандидат философских наук, главный специалист Отделения общественных наук РАН.
Источник http://newmodern.org