Кыргызско-российские отношения – к вопросу об ответственности в международных отношениях.
За последние 7 лет, политика России в Центральной Азии претерпела значительные изменения. Сегодня мы являемся свидетелями настойчивых попыток вернуть этот регион в сферу влияния России. Однако, этот процесс, инициированный новой генерацией прагматичных российских политиков, лишь отдаленно напоминает былые «имперские устремления России», в которых ее регулярно обвиняют на Западе, поскольку идея возрождения пространства бывшей империи, чрезвычайно сложный и малопривлекательный проект. И Россия к этому не готова, да и вряд ли стремиться, по крайней мере, исходя из финансовых и сугубо идеологических соображений.
Несмотря на стремительный экономический рост, вызванный высокими мировыми ценами на энергоносители, Россия однозначно дает понять, что она не намерена жертвовать благосостоянием государства и его экономическими интересами, ради политических целей. Недавний «газовый кризис» в отношениях с Украиной и Белоруссией показал, как новая Россия строит отношения – прежде всего экономическая выгода и только затем, политический диалог, что уже получило название в ряде СМИ «энергетический диктат». Но в целях объективности, стоит признать, что действия России более чем оправданы, так как никто не в праве указывать ей, как распоряжаться своими природными ресурсами.
В идеологическом же плане эти действия подкрепляются укоренившейся в сознании российской политической элиты идеей о том, что в советское время республики «сидели на шее» России и она их «кормила», в то время как возвращение к этой практике (безусловно, несоответствующей действительности) не только нежелательно, но и пагубно для страны. Не вдаваясь в историю СССР, можно согласиться с тем, что такая ситуация была характерна для первых периодов становления Советского государства. При этом никто не отрицает ключевую роль России в развитии национальных республик. Но почему-то, в России забывают о том, что в дальнейшем, созданный экономический и промышленный потенциал работал на благосостояние всего СССР. И республики отдавали в союзный бюджет намного больше, чем потом получали обратно. Именно центр занимался распределением продукции, произведенной республиками, а также их людскими, природными и другими материальными ресурсами.
Между тем, однобокое восприятие общей истории, в конечном итоге, может привести к полному пересмотру отношения ряда стран региона к Москве. И в большей степени это может относиться к Кыргызстану и Таджикистану, которые в отличие от других стран региона, после распада СССР оказались в наихудшем положении, но до сих пор остаются преданными союзниками России в Центральной Азии.
Однако в действиях российских политиков прослеживается практически полное безразличие ко многим проблемам, возникшим после распада СССР. Складывается впечатление, что Россия не возвращается в регион, а только что его для себя открыла, давая понять, что отношения со странами Центральной Азии начинаются с «чистого лица», как будто периода совместного существования в одном государстве просто не было.
Безусловно, возобновление активной политической и экономической деятельности России в ЦА свидетельствует о важном значении этого региона для ее экономических и военно-политических интересов. Но все же представляется, что удержание Центральной Азии в сфере своего влияния не должно строиться только на экономической выгоде для России, а сочетаться с гибким и дифференцированным подходом к странам, которые с экономической точки зрения пусть и не представляют большой выгоды, но с точки зрения стратегических интересов, могут иметь большое значение в случае сохранения их в числе своих верных союзников. К таким странам можно отнести Кыргызстан и Таджикистан, которые в отличие от богатых углеводородными ресурсами соседей, в большей степени нуждаются в покровительстве того или иного центра силы международных отношений.
В этой связи, политика России, центральным звеном которой выступает идея получения максимальной экономической выгоды, вполне оправдана в отношении Казахстана, Туркменистана и Узбекистана в силу их большого ресурсного потенциала. В тоже время, сохранение тесных и дружественных связей с Кыргызстаном и Таджикистаном должно определяться в большей степени стратегическими соображениями, если Россия намеревается и впредь сохранять регион в сфере своего влияния.
В политике России, в историческом аспекте, всегда отсутствовали три важных элемента: последовательность, преемственность и ответственность. И это очевидно, так как в самой России эту особенность власти всегда признавали – у России никогда не было долгосрочной внешнеполитической стратегии, преемники на посту государства часто меняли внешнеполитический курс страны в противоположную сторону и, при этом, совершенно отказывались нести ответственность за политику государства предшествовавших руководителей.
Эта черты внешней политики России носят глубокий и концептуальный характер и, безусловно, являются предметом отдельного анализа. Но важно подчеркнуть, что они связаны с другим не менее важным вопросом – доверия к России с точки зрения неизменности ее позиции в рамках союзнических отношений на долгосрочной основе. Но, к сожалению, об этом никто сейчас не задумывается.
Присущие российской политике колебания должны, по крайней мере, настораживать. Из истории мы знаем, что ее политика всегда зависела от воли одного человека или группы людей, которые в определенное историческое время занимали руководящие посты в государстве, говорим ли мы об императорах, первых секретарях ЦК КПСС или президентах и их окружении. Приведем лишь несколько примеров из истории, дабы не углубляться в этот сложный и многогранный вопрос.
Поддерживаемые Российской империей армяне в Турции, в 1921-1922 гг., эту поддержку потеряли и российская (большевистская) армия приняла непосредственное участие в военных действиях против дашнакского правительства. При всей противоречивости признания факта геноцида против армянского народа со стороны Турции, удивительно, что Армения не поднимает вопрос о причастности России к трагичным эпизодам истории ее народа. Но эти обстоятельства, впрочем, не мешают Армении рассматривать Россию в качестве главного стратегического партнера в настоящее время.
Не будем говорить о том, на сколько часто Советский Союз менял союзников на Ближнем Востоке. И после распада СССР, Россия не смогла выработать четкой и последовательной политики и только сейчас пытается восстановить утраченное влияние в регионе. Хотя у Кыргызстана, объективно, нет оснований обвинять в чем-то Россию в советский период, так как именно в это время были заложены основы государственности и суверенитета республики. Именно в этот период Кыргызстан достиг наибольшего процветания, за что кыргызский народ всегда будет признателен, важно подчеркнуть, Советской России.
Возвращаясь в современность, стоит отметить политику на Северном Кавказе и ситуацию вокруг Южной Осетии. Находящееся в фактической блокаде со стороны Грузии, население ждет от России политического решения о вхождении Южной Осетии в состав федерации, повторно выразив согласие на референдуме в 2006 г. Однако, Россия ограничивается публичной поддержкой, «не предпринимает реальных действий по защите своих союзников» . Видимо, прагматические цели внешней политики России сводятся в первую очередь к получению согласия Грузии на вступление во Всемирную Торговую Организацию (ВТО), не взирая на те лишения, которые испытывают ее союзники в Южной Осетии. В этой связи, можно сделать вывод не только об отсутствии ответственности в российской политике, но и об аморальном характере ее прагматичного курса.
Не хотелось бы проявлять излишнюю эмоциональность при оценке внешнеполитической деятельности России, но, учитывая эти особенности, Кыргызстану все же стоит задуматься о том, насколько Россия может выступать в качестве основного стратегического партнера и союзника. Иными словами, отвечает ли национальным интересам Кыргызстана односторонняя ориентация на Россию? И может ли Россия в таком случае ответственно подойти к роли «покровителя», гарантировать справедливое отношение к Кыргызстану и учет его национальных интересов? А в более глобальном плане, допустимо ли вообще, в условиях формирующегося мирового порядка, вновь возвращаться к стереотипам конфронтационного мышления и выбирать между двумя державами, группами стран или полюсами?
Появление выражений «односторонняя ориентация» либо «однозначное определение выбора основного партнера» неслучайны. В российской прессе появился целый ряд статей, посвященный внешнеполитической ориентации стран ЦА, в которых с определенной долей осуждения и пренебрежительной критики эксперты рассуждают о пагубных последствиях «многовекторной политики» отдельных стран региона. В частности, отмечается, что «время многополярности» для Центральной Азии стремительно уходит и всем политическим режимам «в ближайшие два-три года придется «определяться», клиентами каких мировых держав и объединений они, в конечном итоге, готовы стать».
Складывается впечатление, что Россия только сейчас «внезапно» обнаружила военную базу США в Кыргызстане, регулярно намекая о необходимости ее вывода и оказывая влияние на различные политические объединения и партии с тем, чтобы те поднимали вопрос о целесообразности ее нахождения, и с удивлением обнаружила, что государства региона развивают отношения со многими странами, включая старых и новых, потенциальных соперников в Центральной Азии. Россия похоже и не скрывает, что тесное сотрудничество с Китаем, странами ЕС и США др. воспринимается как «угроза российским национальным интересам». При этом Россия старательно избегает довольно щепетильного аспекта ее политики в регионе, который сводиться к тому, что активность других держав в Центральной Азии, явилось следствием ее ошибочной политики и безразличного отношения к бывшим республикам СССР после его распада. Не стоит забывать, что Россия бросила свои бывшие колонии, предоставив странам «столько суверенитета, сколько они смогли унести», но теперь развитие связей с другими странами ставиться им в вину, воспринимается почти как предательство и вызывает у нее недовольство.
Напомним, что, и само появление военных баз США в Центральной Азии тоже произошло при молчаливом согласии России. Помнится сам президент В. Путин сказал, что это «суверенное право стран СНГ размещать американские базы на своей территории» . Безусловно, запретить США создавать базы Россия объективно не могла, но выступить с твердой позицией иного характера, она вполне могла себе позволить. Сейчас же негласная позиция России по поводу американской базы в Кыргызстане, получающая выражение через различные политические организации, партии, а также посредством сочувствующих «политологов» и «экспертов», выглядит несколько противоречиво, с учетом этих обстоятельств.
И все же важно подчеркнуть одну интересную деталь. Официально Россия пока еще не выступает с заявлениями о необходимости вывода военной базы США, в виду того, что этот вопрос затрагивает суверенитет Кыргызстана. Но «появление» множества сторонников этого, указывает на существование серьезного российского лобби внутри страны, которое теперь еще и ратует за конфедерацию с Россией. В свою очередь это означает уязвимость Кыргызстана как в сфере информационной безопасности, так и, в перспективе, безопасности государственной в полном, всеобъемлющем смысле этого слова. По крайней мере, этот аспект должен стать предметом пристального внимания государства.
Как бы там ни было, вопрос о пророссийской ориентации Кыргызстана, должен, по крайней мере, определяться реальным уровнем и конкретным содержанием сотрудничества двух стран. Изучая развитие двустороннего сотрудничества и структуру отношений, можно выделить два ключевых элемента, характеризующих в настоящее время политику РФ в Кыргызстане, условно обозначив их как «декларативный» и «реалистичный» (прагматичный). «Декларативный» – основывается на формальных заявлениях об исторической культурной и духовной близости народов, под которые подводиться довольно солидная договорно-правовая, но которая никогда не была наполнена конкретным содержанием и осталась нереализованной.
«Реалистичный» (прагматичный) – указывает на то, что Кыргызстан, в силу ряда причин внутреннего и внешнего характера, не представляет особого интереса, за исключением того факта, что по геостратегическим соображением его необходимо держать в поле своего влияния, но с минимальными потерями для экономических интересов России в Центральной Азии.
Кыргызско-российские отношения также характеризуются диспропорциональным развитием – в их структуре, военно-политическое взаимодействие превалирует над торгово-экономическим сотрудничеством. Эти два подхода сложились не сразу и, скорее всего, первый остается в наследство от политики Ельцина на постсоветском пространстве, когда внутренне и внешне слабая Россия реально не могла держать под контролем бывшие республики, в то время, как открыто, признать свою слабость была не готова. Отсюда несостоятельность и неэффективность многих соглашений с Россией, которые просто остались на бумаге. К примеру, между Кыргызстаном и Россией заключено более 100 соглашений регламентирующих отдельные направления двустороннего взаимодействия в различных сферах. Однако в силу ряда причин, потенциал кыргызско-российских отношений так и не был реализован в полной мере.
Экономический блок, включающий торговые отношения и инвестиции, вовсе не соответствует заявленному «высокому уровню взаимодействия» в политической и военной сферах. Товарооборот Кыргызстана и России не превышает 400 млн. долл. в год, а сумма инвестиций в кыргызскую экономику в настоящий момент составляет не более 200 млн. долл . Оппоненты могут возразить, что в «ельцинский» период у России просто не хватало средств и возможностей вкладывать инвестиции в Кыргызстан, в то время как сейчас, в связи с постоянной политической нестабильностью это еще и сопряжено с большими рисками и осложняется отсутствием необходимых гарантий со стороны правительства Кыргызстана. И с этим трудно спорить.
Более чем, очевидно, что вина в инвестиционной непривлекательности Кыргызстана лежит на руководстве республики. И в том, что российский бизнес не проявляет особой активности в стране, так же стоит винить только самих себя, поскольку за все время государство так и не научилось создавать выгодные условия для привлечения инвестиций. Россия это понимала, но и не предпринимала реальных попыток изменить существующее положение. А главное, за все это время, российские инвесторы не проявляли особого внимания к потенциалу страны.
Между тем известен один пример привлечения российских инвестиций, который закончился банкротством некогда флагмана электротехнической промышленности СССР Малуу-сууйского электролампового завода. Предприятие, вплоть до прихода инвестора в лице ОсОО «В.А.В.С.» в 2003 г. было прибыльным. Однако дальнейшая деятельность этой компании привела предприятие к полному упадку. Новый инвестор не выполнил ни одного из обязательств, оговоренных при продаже предприятия.
Возможно, что понимание этих особенностей, привело не только к полной потере какого-либо интереса к возможным сферам инвестиций, но и к пессимистическому настрою в отношении Кыргызстана в целом. Недавние слова президента России В. Путина во время визита в Туркменистан, - «Кыргызстан еще не готов к полноценному партнерству», служат ярким тому подтверждением . Как бы не воспринимали слова президента РФ в Кыргызстане, они довольно четко указывают на его незначительное место во внешней политике России.
Вполне вероятно, что в понимании российских политиков, Кыргызстан это лишь территория, на которой находится военная база России и в силу определенных обстоятельств, обусловленных существованием аналогичной военной базы США, эту территорию необходимо периодически ограждать от влияния других держав, используя декларативные заявления о единстве исторических судеб, вечной дружбе и взаимовыгодном сотрудничестве. В этой связи, для подтверждения своих намерений, все же необходимо периодически обещать приток инвестиций в страну. В феврале 2007 г. во время переговоров Первого Вице-Премьер-министра Кыргызстана Д. Усенова и министра финансов РФ А. Кудриным, было высказано намерение России предоставить связанный кредит для развития бизнес-проектов в Кыргызстане с участием российских инвесторов, где залогом будут вновь созданные предприятия, а гарантией возврата кредита – их будущий доход. Объем предлагаемых кредитов составлял один миллиард долларов США, однако кыргызская сторона вынуждена была отказаться от него, в связи с крайне невыгодными условиями его предоставления.
В свою очередь, стало известно, что предоставление инвестиций и иной помощи связывалось с вопросом о внешнем долге Кыргызстана перед РФ в размере 186 млн. долл. В счет его погашения российская сторона предлагает передать ей завод имени Ленина и предприятие «Дастан», некогда входившие в оборонный промышленный комплекс СССР.
Вопрос о внешнем долге перед Россией весьма интересен с точки зрения справедливого отношения к Кыргызстану. Кратко рассмотрим историю его возникновения. В 1993 г. Россия выделила товарный кредит на сумму 22 млн. долл. США. Деньги были направлены на закупку товарно-материальных ценностей для промышленности, сельского хозяйства, на нужды министерства внутренних дел, издательств. Значительную часть кредитов Кыргызстан вернул, однако в связи с трудностями в экономике, часть суммы осталась невозвращенной. С тех пор, по непогашенным кредитам продолжали идти проценты, и к настоящему времени этот долг превратился в довольно значительную сумму для кыргызстанского бюджета. Так, мизерный кредит по мере накопления процентов стал еще и серьезной проблемой во взаимоотношениях между странами. Россия отказывалась списывать этот долг. Вероятно, ждала более подходящего времени и более выгодных условий для его погашения.
Между тем, известны факты о масштабном списании долгов, в рамках Парижского клуба кредиторов, таким странам как Эфиопия (4 млрд. долл.), Монголия (10 млрд. долл.) . Не говоря уже о таких странах как Бенин, Мали, Никарагуа, Сьерра-Леоне, Бурнина-Фасо, которым Россия списала до 90% их долга . Случай Монголии понятен, помимо промышленных объектов, перешедших в счет погашения долга России, по неподтвержденной информации, Монголия согласилась на захоронение на своей территории российских радиоактивных отходов. Если эта информация окажется правдивой, то конечно, ни одной стране мира не пожелаешь подобного «прощения» долгов.
В целом, позицию России понять можно, членство в Парижском клубе представляет чрезвычайно важное значение для международного имиджа России, который, по всей видимости, создается с целью показать, что теперь она становиться полноценной великой державой, и наравне с Европой, озабочена проблемой мирового развития и долгов беднейших стран. Однако не понятно, почему столь мизерный долг Кыргызстана не был списан, пусть и не из-за исторической близости с Россией, так хотя бы руководствуюсь стратегическими целями РФ, в которых Кыргызстан занимает важное место из-за расположения военной базы в городе Кант.
В этом плане воодушевляет позиция Кубы по вопросу внешнего долга, который составляет около 20 млрд. долл., и представляется более объективной и справедливой в этих условиях. Первый заместитель министра иностранных дел Кубы Фернандо Рамирес заявил, - «Учитывая экономический и финансовый ущерб, понесенный Кубой от разрыва российской стороной экономических отношений, мы не считаем, что у Кубы есть внешний долг перед Россией» . По крайней мере такой подход к решению проблемы долга, оправдан и может справедливо претендовать на его списание.
Кыргызстан и все страны СНГ оказались в такой же ситуации. Вся промышленность была ориентирована на СССР и Военно-промышленный комплекс страны. Понесенные в результате распада убытки и последовавшие затем проблемы в виде роста безработицы, социальной напряженности и упадка общего уровня жизни напрямую связаны с разрывом экономических связей с центром. Объективно мы можем признать, что и сама Россия столкнулась с подобными проблемами, однако ни тогда, ни сейчас, когда ее экономическое положение значительно упрочилось, мы не слышали о разделении ответственности за случившиеся катастрофические последствия. Потери Кыргызстана несравненно больше, чем тот долг, в счет погашения которого теперь отойдут предприятия Кыргызстана. Примеру Кубы вполне обоснованно могут последовать и другие страны СНГ, которые должны России – Украина (1,49 млрд. долл.), Узбекистан (671 млн. долл.), Беларусь (361 млн. долл.), Таджикистан (295 млн. долл.), Грузия (150 млн. долл.), Молдова (145 млн. долл.).
Ситуация с проблемой внешнего долга показательна с той точки зрения, что она не только подтверждает прагматичное отношение России к Кыргызстану, но и указывает на несправедливость и существование «двойных стандартов», которые мы традиционно усматриваем только политике в США. Но если США ведут политику двойных стандартов в масштабе всего мира, то Россия применяет те же методы, но по отношению к своим союзникам или же, другими словами, к бывшим колониям. Стоит признать, что такой формат отношений нетипичен для метрополии и колонии в практике любой постимперской державы. Бывшие метрополии всегда несут и разделяют ответственность за судьбу бывших колоний.
На прошедшем в Санкт-Петербурге саммите «большой восьмерки» была принята инициатива о списании 100 % долгов беднейшим странам Африки. Достаточно посмотреть на список стран, чтобы убедиться, что все они в прошлом были колониями европейских держав. В их числе: Мавритания, Мадагаскар, Мали, Нигер, Сенегал – бывшие колонии Франции, Руанда – бывшая бельгийская и германская колония. Бенин, Буркина-Фасо (Верхняя Вольта), Гайана, Гана, Замбия (Северная Родезия), Танзания и Уганда когда-то принадлежали англичанам. Мозамбик – португальская колония, а Эфиопия – некоторое время была в составе Итальянской Восточной Африки, в которую также входили Эритрея и Сомали .
Эти страны исторически находятся в зоне национальных интересов бывших метрополий. Даже обретя независимость, государства продолжают получать всестороннюю помощь от прошлых владельцев, выражающуюся как в потоке инвестиций, так и в подготовке кадров для государственного аппарата и бизнеса. Миграция лучших представителей этих стран также происходит к историческим хозяевам. Так что актом благотворительности прежние метрополии избавляют себя от головной боли при урегулировании взаимоотношений своих бывших подданных с Всемирным банком, Международным валютным фондом или Африканским банком развития, подавая хороший пример межгосударственной социальной ответственности.
В этой связи и не приходиться ожидать, что страны «большой восьмерки» будут проявлять озабоченность внешним долгом стран СНГ, по той простой причине, что все они находятся в зоне исключительной ответственности России, по крайней мере, бывшие республики СССР должны восприниматься в РФ именно в этом качестве. Но Россия, скорее всего, не признает вообще такого понятия как «ответственность» в рамках пространства бывшей Российской Империи, несмотря на регулярное упоминание о наличии в Центральной Азии жизненно-важных долгосрочных стратегических интересов, предпочитая теперь ориентироваться всегда и при любых условиях на свою экономическую выгоду. Однако не ясно, может ли прагматичное направление внешней политики подкрепляться списанием многомиллиардных долгов в рамках Парижского клуба бывшим европейским колониям. Вне зоны своей прямой ответственности.
В отношениях с Кыргызстаном укоренившаяся несправедливость и нежелание России нести ответственность вообще может принять катастрофические последствия, как для республики, так и для всего региона в целом. Общеизвестно, что в годы Великой Отечественной войны Кыргызстан добывал из своих недр для оборонной промышленности такой тяжелый металл, как свинец. «За годы войны были произведены тысячи тонн свинца в концентратах и каждая шестая пуля, направленная против врага на фронтах, была сделана из кыргызского свинца». Вплоть до 1970 года, продолжалось производство свинцовых концентратов, и общая их добыча составляла свыше 80 тыс. тонн. Предприятие находилось в непосредственном подчинении военно-промышленного комплекса Союза, в частности министерства цветной металлургии СССР.
После прекращения добычи свинца, на территории Кыргызстана осталось 4 хвостохранилища, где содержится 5 млн. куб. м. отходов. Основной их загрязнитель – радиоактивный торий. Хвостохранилища постепенно разрушаются и представляют собой огромную опасность для окружающей среды, так как есть вероятность загрязнения огромных территорий, расположенных по течению реки Чу, в бассейне которой проживает несколько млн. граждан Казахстана и Кыргызстана. Эта же ситуация характерна и для отходов, оставшихся после переработки ртути, сурьмы и других природных ископаемых.
Далее, к сожалению, Россия не помнит или не желает помнить, что в послевоенные годы первая урановая руда была обнаружена на территории Кыргызстана, что послужило стартом в создании и развитии ядерного вооружения СССР. В те годы геологи открыли такие урановые месторождения, как Мин-Кушское, Каджи-Сайское, Малу-Сууйское, Сумсарско-Шекафатарское и все они в кратчайшие сроки были введены в эксплуатацию. На их базе поднялся Кыргызский горнорудный комбинат – первое в СССР предприятие, положившее начало развитию атомной промышленности. С тех пор комбинат был единственным и самым крупным в Союзе – на протяжении 40 лет перерабатывал радиоактивное сырье для нужд обороны и энергетики страны. Продукция, произведенная комбинатом за годы его существования, оценивается миллиардами долларов США .
При этом, еще в советское время центр, несмотря на огромные доходы, которые давала продукция комбината, не выделял достаточных средств для надежного захоронения вредных отходов уранового производства. «Все рудники, шахты и комбинат находились в непосредственном подчинении ВПК Союза, пользовались особым статусом – они были неподконтрольны республике» . На протяжении десятилетий в результате производственной деятельности горнодобывающих предприятий, подчиненных центру, не территории республики накоплено огромное количество отходов в хвостохранилищах, отвалов горных пород и некондиционных руд. Площадь земель, подвергшихся радиоактивному загрязнению, составила 6,5 тыс. гектаров, на которых заскладировано 145 миллионов тонн радиоактивных отходов.
Для содержания хвостохранилищ в надежном и безопасном состоянии Кыргызстан не имел и ныне не имеет материально-финансовых и технических ресурсов. Опасность же радиоактивных отходов уранового производства нарастает. Одна из причин кроется в том, что Кыргызстан – это зона восьми-девятибальной высокой сейсмической активности. Здесь часто происходит колебания земной поверхности, постоянны наводнения, селевые потоки и оползневые процессы. И в случае серьезного землетрясения или продолжительных ливневых дождей могут попасть в жилые массивы и природную среду, бассейны озера Иссык-Куль, Аральского моря, в водохранилища реки Нарын, а также реки Сыр-Дарья и Чу.
По разработанной еще в СССР, но так и не осуществленной и поныне «Программе первоочередных работ радиационной реабилитации территорий, загрязненных предприятиями ядерно-топливного цикла по Кыргызской Республике» требуется свыше 200 млн. долл. По этому поводу Законодательное Собрание Парламента Кыргызской Республики в 2001 г. направила обращение президентам и парламентам стран СНГ. Но оно осталось без должного внимания – Россия лишь выделила 160 тыс. долл. на реабилитацию хвостохранилищ, что в сравнении с необходимым уровнем финансирования является лишь символическим жестом, для «галочки».
Безусловно, деятельность СССР, основным правопреемником которого выступает Россия, по промышленной добыче и переработке урановой руды, а также других полезных ископаемых на нужды ВПК, нанесла серьезный урон экологии Кыргызстана, нынешним и всем последующим поколениям кыргызстанцев, а в случае если случиться катастрофа, этот урон умножиться и приведет к ужасающим последствиям во всей Центральной Азии. В этой связи, в сознание наших политиков и населения необходимо последовательно внедрять мысль о том, что не Кыргызстан должен России, а наоборот, Россия находиться в долгу перед народом Кыргызстана и должна нести ответственность за нанесенный ею ущерб. И до тех пор, пока Россия не признает ответственность за угрозу радиоактивного загрязнения страны, а также не решит вопрос о реабилитации урановых и прочих радиоактивных захоронений, которые являются продуктом ее промышленной деятельности, ни о каком союзе, конфедерации и прочих объединений речи идти не может.
Прагматичный внешнеполитический курс России, безусловно, доказывает свою эффективность не только в Центральноазиатском регионе, но и в международной политике в целом. Однако построение отношений со странами в регионе исключительно на деловой основе, предполагающее обеспечение, прежде всего, собственных национальных интересов может столкнуться с таким же ответом со стороны стран Центральной Азии и, причем тех стран, которые ранее всегда лояльно относились к роли России. Кыргызстан никогда не ставил прагматичные цели собственной выгоды в отношениях с Россией и возможно только сейчас назревает острая необходимость в пересмотре этого отношения.
В диалоге с Россией Кыргызстан несколько раз упускал возможность решить проблему внешнего долга, получения дополнительной выгоды от своего важного стратегического положения в свете начавшейся военной операции в Афганистане и во многих других случаях. К примеру, Кыргызстан вполне спокойно мог бы поставить вопрос о размещении военной базы в городе Кант на коммерческой основе, ведь США приходится платить за использование авиабазы в аэропорту Манас. Либо увязать проблему реструктуризации и полном списании долга в обмен на согласие по вступлению России в ВТО, вариантов множество. Но, ведомый старыми стереотипами времен СССР, Кыргызстан, к тому же ослабленный постоянной нестабильностью внутри страны, представляет из себя довольно вялого и, по сути, безвольного переговорщика, готового идти на все ради аморфных обещаний грядущих инвестиций, особых партнерских отношений и стратегического сотрудничества.
Не приходиться и говорить, что Россия, а также ближайший сосед – Казахстан, пребывающий в эйфории от высоких доходов вырученных с продажи энергоносителей, пользуются слабостью Кыргызстана для обеспечения собственных интересов. Россия – для закрепления стратегического присутствия, Казахстан – экономической экспансии. А в свете регулярных встреч между В. Путиным и Н. Назарбаевым, нельзя исключать того, что Россия и Казахстан просто поделили сферы влияния в Кыргызстане. Таким образом, двусторонние отношения с Россией, несмотря на внешнюю, весьма благополучную форму, имеют множество проблемных точек, которые, впрочем, не получают должного внимания на переговорах и не придаются огласке в прессе.
Первый комплекс проблем заключается в отсутствии у России какого-либо желания воспринимать Кыргызстан в качестве равноправного партнера. Более того, прагматичная политика России – это в первую очередь, отсутствие моральной ответственности за общее историческое прошлое и как следствие, несправедливое отношение в настоящем. Второй комплекс проблем, видится в том, что у самого Кыргызстана нет долгосрочной программы развития отношений с Россией. В стратегическом плане Кыргызстан не может представить место и роль своей страны в диалоге с Россией. И что самое трагичное, руководство страны, намеренно или по незнанию, лишает себя существенных и жизненно важных аргументов в отстаивании интересов государства – брошенная промышленность, потери при разрыве производственных и экономических связей, угроза радиоактивного заражения страны.
Что касается союзнических отношений, то, пожалуй, Кыргызстану следует отходить от практики однозначной ориентации на Россию, перенять у нее не только прагматичное отношение, но и вообще перестать ассоциировать свое будущее и благополучие с успехами России на внешнеполитическом поприще. В течение продолжительного времени Россия дает нам понять, что мы больше не одна страна и несмотря на совпадение интересов в отдельных сферах, конечные цели у нас разные. Россия намеревается восстановить свое величие, политический и экономический вес в международных отношениях. Но в процессе достижения этой цели, существование Кыргызстана в то виде, в котором он сейчас есть, либо его отсутствие вообще, не представляет предмета для особого беспокойства России.
Для Кыргызстана первоочередной целью является сохранение суверенитета в рамках существующих границ, укрепление внутренней стабильности, развитие многовекторного сотрудничества и получение гарантий независимости и целостности со стороны международных (региональных) систем безопасности. Причем в плане выбора подобной организации стоит все же сконцентрировать внимание на Шанхайской Организации Сотрудничества, поскольку именно она в настоящее время отражает реальное положение в региональной расстановке сил, благодаря членству КНР. При этом для постепенного отказа от однозначной ориентации на Россию и появления более взвешенного и трезвого подхода собственным национальным интересам и реальным возможностям Кыргызстана, необходим планомерный выход из под влияния российского информационного пространства. Это не означает информационную блокаду и отказ от трансляции российских телепередач, а скорее указывает на острую необходимость расширения и повышения собственных информационных возможностей в области формирования общественного мнения в интересах страны.
Отметим, что у Кыргызстана весьма ограниченный выбор. США однозначно исключается из поиска возможных стратегических союзников и партнеров, не только по причине негативного отношения к политике США во всем мире, но и в виду того, что за время нахождения военной базы на территории страны, имидж США был серьезно испорчен. И говорить сейчас о наличии в обществе Кыргызстана проамериканских настроений не приходиться. В особенности после убийства гражданина Кыргызстана солдатом армии США. Наибольшее опасение вызывает растущее стремление Кыргызстана однозначно воспринимать Россию как главного стратегического союзника, забывая о необходимости обеспечивать собственные национальные интересы.
Растущие опасения «китайской угрозы», подогреваемые Россией через общее информационное пространство, не дают оснований говорить о созревании прокитайского внешнеполитического вектора Кыргызстана. Хотя значение Китая для экономики Кыргызстана зачастую умалчивается, но фактически вся страна живет на торговле с КНР, что обеспечивает занятость населения. То, что не смогла и не захотела обеспечить Россия. При этом отношение Китая, на много справедливее, чем России к Кыргызстану. КНР традиционно не вмешивается в политику, спокойно и без эмоций развивая экономические связи. Даже наличие базы США не вызывает у него столь бурных эмоций, как у России. Что касается опасений его экспансии, то представляется, что до тех пор, пока существует Казахстан и Россия, с большими незаселенными территориями и богатыми природными ресурсами на Дальнем Востоке, Кыргызстан может не воспринимать Китай в качестве реальной угрозы.
Затрагивая вопросы международного сотрудничества с участием России, то, по мнению автора, Организация Договора Коллективной Безопасности, более не отвечает реалиям современной ситуации в Центральной Азии и пространства СНГ в целом. Будучи структурой созданной Россией и в интересах России, с учетом ожидаемого роста соперничества России, КНР и США в регионе, она неминуемо влечет за собой возврат к блоковому противостоянию, тем более что, оборонительный союз в рамках ОДКБ в значительной степени неоправдан в виду отсутствия угроз прямого военного нападения со стороны третьих сил. В то время как основными и потенциальными угрозами для региональной стабильности являются терроризм и сепаратизм. В этой связи более целесообразно развивать это направление сотрудничества в рамках ШОС. Для стабилизации пространства Центральной Азии и получения гарантий безопасности Кыргызстана представляется необходимым вывод как американской, так и российской военных баз с территории республики. Это будет способствовать снижению напряжения не только в «треугольнике» США – РФ – КНР, но и в отношениях между Кыргызстаном и Китаем.
Что касается экономической интеграции, то можно заметить, что ни от одного интеграционного объединения, Кыргызстан не получил реальных выгод для экономики. Ее развитие, отраженное в недолгой трансформации от Таможенного Союза до ОЦАС и затем ЕврАзЭс, оказалось несостоятельным. И будет оставаться бессмысленной деятельностью, до тех пор, пока претенденты на лидерство в регионе не займут места в соответствии со своим реальным экономическим весом, а Россия не определиться со своим местом в международных отношениях. Естественно, что роль Кыргызстана в этих процессах не представляет особого значения.
В заключении важно подчеркнуть, что дальнейшее усиление прагматичного внешнеполитического курса России, несправедливое и безразличное отношение, естественным образом вызывает необходимость искать более подходящих партнеров и более выгодные формы сотрудничества с другими странами. К примеру, до сих пор остаются неразвитыми отношения со странами исламского мира, которые представляются не менее богатыми, но более предсказуемыми партнерами в международных отношениях. А в условиях глобализации и все еще формирующегося мирового порядка, культурная близость и единая религиозная идентификация будет играть более значимую роль, чем необоснованное стремление вернуться в лоно бывшей метрополии, которая отталкивает новым прагматичным подходом.
Объективности ради, необходимо подчеркнуть, что исходя из отдельных эпизодов истории России и реальной оценки внешнеполитической деятельности, она не может являться ответственным и справедливым союзником. В ее политике до сих пор прослеживается определенная доля непредсказуемости, и никто из ее нынешних партнеров не может быть застрахован от пересмотра политики России, особенно в свете возможной смены руководства после выборов в 2008 г.
Чрезмерно прагматичные отношения с теми союзниками, с которым следовало бы развивать взаимодействие на базе общности исторических судеб, понимании, справедливом отношении и взаимной ответственности, а не на основе односторонней экономической выгоды, могут привести к нежелательному и тяжело поправимому результату для России – малые страны бывшего СССР окончательной выйдут из сферы ее влияния.
Усубалиев Эсен к.и.н., независимый эксперт.
Источник: сайт Analitika.org