Террор в информационную эпоху.
О том, насколько разительно минувшие войны и конфликты по своему характеру отличаются от современных, можно судить, например, по описанию отечественным военным мыслителем А. Свечиным одного средневекового конфликта. "Противнику посылался вызов: маркграф Альбрехт Ахилл в 1450 г. писал городу Нюрнбергу, что 11 марта он явится ловить рыбу … и с насмешкой просил горожан придти помочь ему. Горожане, в составе 500 конных и 4000 пеших, были в назначенный день у рандеву в Пиленрейте, и в полчаса всё было покончено". В наше время практически невозможно представить себе ситуацию прямого и непосредственного противостояния двух многотысячных ратей на поле боя.
Известно, что к важнейшим объектам поражения Клаузевиц относил территорию, вооружённые силы и волю противника. Именно их следовало сокрушить для одержания победы. Очевидно, что в современных условиях именно воля населения, армии и руководства противостоящей стороны выдвинулась на первый план в качестве важнейшего объекта для воздействия с целью достижения победы. Всё тот же Клаузевиц указывал на необходимость и возможность достижения успеха, "не сокрушая вооружённых сил противника". Современные войны имеют глобальный характер и проникают во все сферы жизни современного общества. Об этом можно судить по многим показателям.
Сегодня всё труднее идентифицировать противника. Как правило, противник не является каким-либо государственным образованием. В качестве противника всё чаще выступают радикальные и экстремистские, прежде всего террористические группировки. Реальности таковы, что в военных действиях участвуют как регулярные, так и нерегулярные и незаконные вооружённые формирования, которые далеко не всегда можно отнести к конкретному государству. Прослеживается тенденция расширения участия в современных конфликтах и кризисах неправительственных организаций, элементов гражданского общества.
Само военное дело перестало быть уделом только лиц сильного пола. В настоящее время – в силу разных причин – женщины всё чаще выполняют обязанности военной службы наравне с мужчинами. Доля женщин в численности вооружённых сил государств постоянно возрастает. Уже нередкими стали случаи назначения на высшие воинские должности. Симптоматично, что во Франции, являющейся ядерной державой, впервые в её истории на пост министра обороны назначена женщина.
Стирается различие участников военных действий по возрастному признаку: подростки воюют наравне со взрослыми. В Камбодже не так давно задержаны малолетние командиры партизанских формирований, которые многие годы не давали покоя властям. Молодёжь привлекается к реализации терактов на Ближнем Востоке и в Чечне. В Афганистане и Чечне выросло целое поколение, которое нередко не имеет возможности, не умеет и не желает зарабатывать на хлеб иначе, как с применением насилия и с оружием в руках. Отличительной чертой современных конфликтов становится отсутствие фронта и тыла. Неуязвимых мест в обществе – ни физически, ни духовно – больше не существует. В условиях глобализации мировой цивилизации и становления информационного общества границы государств перестают играть роль непроницаемых барьеров для перемещения информации и капитала.
Обыденным становится пребывание иностранных войск – в первую очередь НАТО – фактически во всех регионах мира, в т.ч. на территории бывшего Советского Союза. К проведению миротворческих и гуманитарных операций далеко за пределами своих стран привлекаются государства, традиционно имеющие нейтральный статус. К принятию политических решений на применение военной силы (в первую очередь в государствах, характеризуемых как демократические) в той или иной степени привлекаются все ветви власти, а также гражданское общество, общественное мнение.
Как война характеризуются те или иные действия во всех сферах общественной жизни. Уверенно вошли в обиход такие понятия как информационная война, психологическая война, экономическая война, торговая война и т.д.Появляются различные виды оружия, в том числе самого экзотического. Мало кого смущает, что кроме традиционного оружия и оружия массового уничтожения существует и применяется психотронное и психотропное, тектоническое, нелетальное, информационное оружие. В конфликтах проблематично выделить, где заканчиваются собственно боевые и начинаются обеспечивающие средства и практические действия. В первую очередь это обстоятельство касается информационного обеспечения и информационного противоборства.
Во многих странах не только ведётся активная разработка теории информационных войн и информационных операций и обосновывается необходимость их проведения уже в мирное время, но и предпринимаются практические действия. В соответствии с Доктриной информационной безопасности такая деятельность расценивается как угроза информационной безопасности России.
Информационные операции могут проводиться и против союзников (яркий пример – применение США системы "Эшелон" для сбора закрытой информации союзников). Информационные операции до недавнего времени назывались психологическими. Переименование было вызвано, скорее всего, стремлением скрыть возможность манипулятивного и деструктивного воздействия на человеческую психику. В то же время, как заметил известный политолог Ч. Москос, мировое сообщество в течение всего ХХ века уверенно продвигалось к "обществу отрицания войны" в её традиционных формах, и отношение к армии и к военной службе стало индиффирентным, безразличным.
Одновременно развитие современных технологий (прежде всего информационных) привело к "революции в военном деле", основными признаками которой стали:
- "информационное ведение войны", основанное на массированном использовании компьютерной техники в информационно-коммуникативных системах;
- выход боевых действий за пределы зоны непосредственного соприкосновения, "дистанционное ведение войны";
- массированное применение "высокоинтеллектуальных" систем оружия;
- стремление избежать потерь или свести их до минимума, избежать или ограничить нанесение побочного ущерба;
- создание массивного превосходства и угрозы, лишение противника боевой мощи до начала войны, принуждение его к отказу от своих замыслов;
- стремительность ведения военных действий.
Раньше и лучше других уловили происходящие тенденции и поняли сущностные черты современных войн представители русской военной эмиграции, что подробно и убедительно показано в выпуске Российского военного сборника "Военная мысль в изгнании". Генерального штаба полковник профессор Евгений Эдуардович Месснер в своих работах, изданных в 1960 – 1971 гг. метко назвал происходящее "мятежевойной", в которой главной задачей является "психологическое воевание", борьба за душу воюющего народа, внесение паники в душу врага и сохранение духа своего войска и народа. "Мятежевойна, – по определению Месснера, – это война всех против всех, причём врагом бывает и соплеменник, а союзником – и иноплемённый".
В результате человечество подошло к опасной черте, за которой исчезает грань не только между внутренней и внешней политикой, но и между состоянием мира и состоянием войны, нарушается многовековая монополия государства на применение силы, размывается система координат "свой – чужой". В ХХ веке в феномене "мятежевойны" проявилась его радикальная форма, международный терроризм, который является венцом эволюции войны. Терроризм, как особая, крайняя форма политического экстремизма, связан с применением или угрозой применения насилия негосударственными акторами для достижения политических целей, для принуждения к реализации политических, экономических и иных требований.
Современная информационная эпоха, революция в военном деле, латентная глобализация войны накладывают на терроризм свой отпечаток, с которым он вынужден считаться. Как известно, для современной политики свойственны виртуализация и медиатизация, т.е. подчинение политики закономерностям средств массовой информации, всесторонняя представленность политических действий в СМИ. Терроризм эффективно использует те условия, которые предоставляются ему обществом.
В связи с этим следует подчеркнуть такие его характеристики:
- нацеленность на получение сильного эмоционального эффекта от своих действий в обществе. Это выражается посредством достижения состояния стра-ха и неуверенности у атакуемого населения и стремления к одобрению и симпатиям у своих последователей;
- ориентация на распространение информации о совершённом теракте среди широкой общественности;
- атаки производятся на такие объекты, которые имеют особый символический смысл для общества;
- применение насилия террористами воспринимается в обществе (в первую очередь в развитых странах) как противоестественное, вступает в конфликт с социальными нормами и порождает в результате чувство тревоги, неуверенности и неизвестности.
Основная цель террористов состоит в том, чтобы террористический акт стал известен населению и органам власти, получил самый широкий общественный резонанс. Такой общественный резонанс порождает страх и панические настроения среди членов общества, приводит в потере доверия к власти, особенно если она неспособна обуздать экстремизм, и в конечном итоге вызывает политическую нестабильность. Исходя из этого можно сделать вывод о наличии особой информационно-коммуникативной стратегии терроризма, которая и отличает его от каких-либо иных повстанческих или диверсионных действий.
Посредством подобной стратегии появляется возможность оказать, по мнению германского исследователя К. Хиршмана, несмотря на собственную слабость, асимметричное воздействие, продемонстрировать способность воздействия на сильных политических игроков. Разрушительный эффект свершённого насилия, в соответствии с этой стратегией, используется лишь в качестве семантического сигнала. Расчёт делается на то, что этот сигнал должен быть соответствующим образом понят в обществе, благодаря чему и оказывается специфическое воздействие как на психику отдельных индивидов, так и на психологию общества в целом. Достигаемый эффект в значительной степени зависит от возможностей и особенностей функционирования в конкретном обществе каналов коммуникации, от характера появляющихся в средствах массовой информации сообщений, от способности СМИ представить случившееся как сенсацию.
В современных условиях, когда общественность просто захлёбывается от количества навязываемой ему информации, террористы стремятся к тому, чтобы описание именно их поступков "в цветах и в краске" попало на экраны телевизоров и на первые полосы газет и журналов и активно обсуждалось. Поэтому, чтобы достичь максимального общественного резонанса, террористы должны обеспечить сенсационность совершённого ими акта. Такая сенсационность может достигаться, например, путём максимальной драматичности и кровопролития. Выбор средств удара террористов определяется не физическим ущербом, а степенью воздействия на общественную психологию, при этом прогнозируется степень эффекта в обществе и интереса со стороны СМИ.
Террористы, в отличие от прежних завоевателей, стремятся "оккупировать" не территорию, а волю, сознание людей, подавить их сопротивление. В связи с этим ведущий западный специалист по терроризму Брюс Хоффман отмечает: "Террористы интересуются реакцией общественности, а не убитыми". Поэтому, как это ни цинично и парадоксально звучит, даже десятки жертв злодеяния, совершённого в Каспийске во время празднования Дня Победы 9 мая 2002 года, в том числе дети, являются для его организаторов лишь средством для привлечения общественного внимания, для демонстрации беззащитности общества и своих возможностей. Как тут не вспомнить "Евгения Онегина": "двуногих тварей миллионы для нас орудие одно".
Технический прогресс, информационные технологии и широкий доступ к информации значительно облегчают сегодня проведение террористических акций и обусловливают появление новых форм терроризма. Сведения, которые циркулируют в информационном пространстве власти и служат основой для принятия решений, играют решающую роль в функционировании структур государства, обеспечении национальной безопасности. Уязвимость этой информации, глобализация всех сфер современных общественных отношений, их зависимость от информационных технологий явилась основной причиной появления и стремительного распространения такого явления как кибертерроризм, являющийся одной из форм терроризма. Кибертерроризм лучше всего отражает сущность терроризма: он даёт возможность, используя самые передовые техно-логии и компьютерные сети, оставаться при осуществлении ударов анонимным, добиваясь в то же время нанесения максимального ущерба посредством воздействия на информационные потоки и процессы. Разрушительный эффект от поражения информационной сферы системы финансов, национальной безопасности и обороны, энергетики и транспорта может превзойти в десятки раз взрывы любой мощности. Во многих исследованиях доказано, что возможности хакеров произвести хаос в обществе почти безграничны, информационные технологии при этом могут быть или целью кибертерроризма, или его инструментом.
Наряду с анонимностью, кибертерроризм обладает и другими "преимуществами", к которым относятся возможность проведения терактов, находясь на большом удалении, и относительно небольшая стоимость. Кроме того, в этом случае не требуется умение обращаться со взрывчатыми или отравляющими веществами, способность поддерживать внимание со стороны общественности. В то же время кибертеррористам проблематично контролировать удар и меру наносимого ущерба. Для того, чтобы парировать угрозы современного терроризма и, говоря словами Президента Российской Федерации, "раздавить гадину", необходимо определить возможности противодействия и инструменты, которые могут быть привлечены государством и обществом.
Исключительную трудность представляет в современных условиях проблема принятия решения на использование военной силы, так как нередко отсутствует чёткий ответ на принципиально важные вопросы: какое средство, против какого противника и в какой момент должно быть применено. С одной стороны, формирование военной политики, разработка и реализация её концептуальных и доктринальных установок представляет собой сложный и комплексный процесс, осуществляемый в правовом государстве на демократической основе. В этот процесс в разной степени вовлекаются практически все силы, составляющие политическую организацию общества: государственные и негосударственные институты, гражданское общество, средства массовой информации, общественное мнение. С другой стороны, в качестве противника, против которого может быть применена военная сила, как показывают современные военно-политические реалии, далеко не всегда выступает государственное образование. Практические действия противника могут иметь самый широкий спектр и характеризоваться, например, как разрушительными действиями в компьютерных сетях, так и осуществлением террористических актов. Поэтому в будущих конфликтах представляется исключительно проблематичным процесс идентификации противника, и, следовательно, выбор военных средств для адекватного воздействия на него.
Нуждаются в уточнении цели, условия, допустимые пределы и последствия применения военной силы. Военно-политическая практика показывает, что регулярные вооружённые силы государства всё чаще участвуют в так называемых "операциях невоенного типа", к которым относят гуманитарные, миротворческие, контртеррористические и иные спецоперации. Действия войск в таких операциях с большой долей условности можно отнести к классическим формам боевых действий (например, к наступлению или обороне). Нередко они выполняют фактически полицейские функции, а структура войск не в полной мере соответствует современным задачам. Как показывает практика, в своём штатном составе войска действуют исключительно редко. Кроме того, в урегулировании конфликтов (как это происходит, например, в Чечне) участвуют все элементы военной организации государства и спецслужбы, тесно взаимодействуя между собой. Поэтому расширение функций вооружённых сил является объективным процессом, закономерной реакцией на требования современности. Армия всё чаще используется не по своему главному предназначению – для отражения внешней агрессии или сдерживания – а втягивается в решение других (как правило, внутренних) задач. Государство вынуждено привлекать армию прежде всего потому, что другие его институты не в состоянии своими силами справиться с возникающими задачами.
Из этого можно сделать два вывода. Во-первых, облик вооружённых сил, их структура и оснащение должны адекватно отражать решаемые ими задачи. Например, в Германии обсуждается идея включения в состав бундесвера в качестве армейского корпуса формирований пограничной полиции, которая лучше подходит для действий в операциях невоенного типа. Во-вторых, следует более решительно воплощать в жизнь сформулированную в Военной доктрине Российской Федерации идею о единой военной организации государства, сокращая количество министерств и ведомств, имеющих вооружённые формирования, и преодолевая ведомственное сопротивление.
Очевидно, что названные "операции невоенного типа" не могут быть бесконтактными. Отсюда возникает проблема соприкосновения с культурой противоборствующей стороны, представители которой наши традиционные ценности скорее всего будут воспринимать как чуждые и враждебные. Такая ситуация приводила и приводит к отсутствию понимания, и, следовательно, к потерям. Поэтому особую важность приобретает, во-первых, интенсивное получение и анализ информации, чтобы не допустить втягивания в конфликт, предотвращая развитие кризисной ситуации и эскалацию насилия. Во-вторых, возрастает роль мероприятий по обеспечению информационной и психологической безопасности, значимость деятельности, которая в советское время называлась спецпропагандой.
Одной из опасных тенденций развития современного общества является усиление расслоения в обществе, что способствует появлению людей, ощущающих себя маргиналами и изгоями, что создаёт благодатную почву для рекрутирования новых членов в ряды современного терроризма. Терроризм в этих условиях может быть усилен и стать более эффективным за счёт срастания с организованной преступностью. Это обстоятельство обусловливает необходимость последовательного наступления государства на экстремизм, духовно-политическую борьбу с терроризмом, по определению канцлера ФРГ Г. Шрёдера, и проведение активной социальной политики.
Центральное значение для борьбы с терроризмом имеет международная координация усилия, прежде всего в рамках информационного обмена и сотрудничества, что предполагает интенсивную деятельность спецслужб, а также правовое оформление их деятельности. В международном сообществе существуют и разные точки зрения на понимание сущности самого феномена терроризма, в том числе и кибертерроризма. В ряде стран, в том числе в России, высказываются справедливые предложения классифицировать деструктивное ин-формационное воздействие как акт агрессии.
Первый шаг к победе над терроризмом лежит в осознании его опасности. Поэтому важной становится проблема формирования проблемного сознания как у политического руководства страны, так и у общественности. Формирование такого сознания должно стать важной сферой деятельности не только государства, но и средств массовой информации, представителей науки. Такая постановка вопроса предполагает повышение ответственности СМИ за результаты своей деятельности в рамках борьбы с терроризмом, государственное регулирование деятельности СМИ. Очевидно, что пока террористы и бандиты будут оставаться в центре внимания СМИ, терроризм будет поддерживать коммуникацию с общественностью.
Василий Белозёров, Асоциация военных политологов