Пора менять подходы, или с больной головы на здоровую.
В последнее время на страницах ряда Интернет изданий появилась серия статей, по сути своей, больше напоминающих очередную пиар-кампанию, направленную на навязывание общественности мнения о том, что Таджикистан, якобы, отказался от стратегического партнерства с Россией и постепенно переходит в фарватер центрально-азиатской политики США и других стран Запада. Для того, чтобы разобраться, кто реально стоит за этими публикациями и какие цели они преследуют, в первую очередь, надо попытаться ответить на вопрос, а кому это выгодно?
Очевидно, что инициирование напряженности во взаимоотношениях с Таджикистаном вряд ли входит в планы российского руководства, хотя бы потому, что для этого нет реальных поводов и предпосылок. Скорее, за этой заказной кампанией стоят конкретные представители российской бизнес элиты, возможно и близкие к конкретным чиновникам в Кремле. Они руководствуются своими узко корпоративными интересами в Таджикистане и пытаются таким образом оказать влияние на принятие выгодных им политических решений. При этом, их мало беспокоит то, как это может отразиться на долгосрочных, стратегических интересах РФ и перспективе ее союзнических отношений с Таджикистаном.
Типичным выразителем интересов этих сил выступает автор очередной статьи на отмеченную тему - “Пора менять подходы”, некий Андрей Грозин. Свою основную мысль он сформулировал в шести предложениях: “Видимо у Душанбе имелись надежды на создание своего лобби в рядах российских «экономистов» и крупных бизнесменов, но ситуация, складывающаяся вокруг проектов «РУСАЛ» (отмечено мною, Р.М.)… четко дала понять: дружбы с российскими элитами, объединенными в «экономическом блоке» у сегодняшней таджикской власти не получится, … собственные интересы Душанбе будет и впредь отстаивать ”. Далее автор довольно цинично пишет, что в отношении нынешних властей РТ “…оправдано применение самых разных методик «приведения в сознание»”, и таджикскому лидеру следует кое чему научиться “…на примере других российских партнеров по постсоветскому пространству. Грузинских, например, или молдавских…”.
По мнению Грозина А., “…Москве следует всегда и при любых условиях ориентироваться на свою экономическую выгоду. Именно такой подход постепенно становится преобладающим в российской внешнеполитической стратегии”. Действительно, в переговорах с Белоруссией по поставкам газа, Москва уже продемонстрировала такой подход даже по отношению к союзному с ним государству. Никто не оспаривает это право Москвы во взаимоотношениях с партнерами. Вот только не понятно, почему такой же прагматичный подход таджикского руководства в сфере экономических отношений трактуется Грозиным А. не иначе, как “угроза российским национальным интересам”. Почему, например, прекращение таджикской стороной сотрудничества с ОК “РУСАЛ”, кстати, по вполне конкретному вопросу, а именно достройке Рогунской ГЭС, или поиск новых партнеров и возможностей для реализации этого энергетического проекта вызывает у него такую негативную реакцию.
Ведь предложенный таджикским руководством вариант создания международного консорциума создает равные условия для участия в нем всех заинтересованных сторон, в т.ч. российской. Во-вторых, ни для кого не секрет, что соглашение с РУСАЛом о строительстве Рогунской ГЭС, заключенное Таджикистаном еще в 2004 году, уже более 2 лет остается лишь на бумаге. Не секрет и то, что, так называемые, “технические разногласия” по проекту строительства между Правительством РТ и компанией связаны с отказом РУСАЛу в приватизации (а точнее, в “прихватизации”) Таджикского алюминиевого завода (ТадАЗ). Стоит отметить, что этот завод является стратегическим объектом экономики и флагманом индустрии Таджикистана. Продукция ТадАЗ составляет до 75% экспорта Таджикистана, как одной из беднейших постсоветских стран. Поэтому нынешнее, мягко говоря, сложное состояние промышленности Таджикистана не дает, по крайней мере, в ближайшей перспективе, возможности приватизации ТадАЗ, какой бы то ни было иностранной компанией.
К сожалению, бизнесмены, как России, так и Таджикистана, по большей части, индифферентны к интересам государства. Им важно получить максимальную прибыль. Даже если их действия, на деле, будут способствовать реализации интересов конкурирующих мировых держав и подрывать доверие к внешнеполитическому курсу России.
В этой связи, следует серьезно отнестись к озвученному Грозиным А. мнению определенных российских кругов о целесообразности применения к Таджикистану методик “приведения в сознание” аналогично грузинским или молдавским вариантам и организацию в РТ “цветных революций”. Грозин А. намекает при этом на виртуальное объединение “Ватандор” во главе с прикормленным ими журналистом Додо Атовуллоевым, сменившим за последние годы уже десяток хозяев.
Правда, автор не учел одно существенное обстоятельство. История последних лет свидетельствует, что применением санкций и других откровенных форм давления невозможно достичь сколь-либо значимых результатов. Ведь, несмотря на жесткие меры, ни Грузия, ни Молдавия, ни Украина не стали лучше относиться к России. Более того, все эти меры негативно отразились не на высокопоставленных чиновниках, а, в первую очередь, на простых граждан, которые, в конечном итоге, выразили поддержку националистически настроенным лидерам, проводя-щим, по сути, антироссийскую политику.
Так что, едва ли разумно предлагать подобные скомпрометировавшие себя технологии по отношению и к Таджикистану, который во внешней политике никогда не отходил и не собирается отходить от курса стратегического партнерства с Россией. Как справедливо отмечает сам Грозин А., к этому нет никаких объективных предпосылок. В первую очередь, налицо совпадение интересов России и Таджикистана в вопросах обеспечения региональной безопасности. Защищая Таджикистан, Россия обеспечивает и свою безопасность. Таджикистан выполняет функцию «буферной зоны» для нее и, естественно, что военно-политическое присутствие России рассматривается таджикским руководством как гарантия стабильности в стране и регионе в целом. В этом плане альтернативы России в лице какой-либо другой зарубежной державы для Таджикистана нет, ибо в силу геополитического расположения ее интерес к Таджикистану постоянен.
Делать ставку на США в этих условиях, особенно учитывая негативные тенденции развития ситуации в соседнем Афганистане и Ираке, неразумно и нецелесообразно. Таджикское руководство вряд ли поменяет свой внешнеполитический курс, хотя бы потому, что нет смысла ссориться с соседями: Узбекистаном, Ираном, Китаем и, конечно же, с Россией. Кроме того, как показывает опыт, вслед за экономической и политической экспансией западных держав, неизбежно следует вмешательство во внутренние дела суверенных государств, навязывание им псевдодемократических ценностей. Не случайно, на прошедшей недавно в Душанбе конференции “Транспортная инфраструктура в странах Центральной Азии”, зам.министра торговли США Пол Дайк, объявив Центральную Азию регионом геополитических интересов США, подчеркнул при этом, что улучшение экономического сотрудничества в регионе является предпосылкой для увеличения демократических возможностей (подчеркнуто мною, Р.М.).
Нельзя забывать и об исторических духовных и культурных связях народов Таджикистана и России. Доступ Таджикистана к мировому информационному пространству, научной мысли осуществляется через русский язык, в российских ВУЗ-ах проходят подготовку значительная часть таджикских управленческих кадров, сотрудников правоохранительных и силовых ведомств, специалистов различных отраслей народного хозяйства РТ. Кроме того, в республике действует Таджикско-российский славянский университет, в мае 2007 года на его базе создана общеобразовательная школа, а в Конституции страны русский язык признан языком межнационального общения.
Не менее прочной остается пророссийская ориентация населения Таджикистана, большая часть которого продолжает воспринимать Россию в качестве своеобразного постсоветского центра. В этом смысле, показательно, что сотни тысяч таджикских беженцев за годы гражданского противостояния так и не смогли ассимилироваться с этнически и духовно родственным им населением соседних исламских государств. Большинство из них со временем вернулось на родину или выехали в Россию.
Так что упреки в адрес руководства Таджикистана в отходе от курса стратегического партнерства с РФ не имеют под собой реальной почвы. Другое дело, что Грозин А., Калантаров М. и другие российские исследователи, как представляется, умышлено подменяют интересы межгосударственного стратегического партнерства с экономическими выгодами конкретных российских бизнес кругов. При этом, любые попытки расширения экономических связей Таджикистана с государствами ближнего и дальнего зарубежья преподносятся не искушенному читателю не иначе, как предательство “неблагодарного правящего режима Таджикистана”. Между тем, авторы подобных публикаций сознательно не раскрывают, что на деле побуждает таджикское руководство расширять свои внешнеэкономические связи и искать новых партнеров в этой сфере. А вынуждает его к этому инертность или, откровенно говоря, игнорирование Россией полноценного взаимовыгодного экономического сотрудничества с Таджикистаном.
Таджикистан долго и упорно пытался достучаться до кремлевских кабинетов, предлагая режим наибольшего благоприятствования для российских инвести-ций. В условиях разрушенного гражданской войной народного хозяйства страны, таджикское руководство длительное время сохраняло исключительно пророссийскую ориентированность национальной экономики, но так и не дождалось ответного отклика со стороны РФ.
Теперь же Грозин А. с глубокой озабоченностью “потенциальной угрозой российским интересам” говорит о том, что Китай, помимо энергетики, военного сотрудничества и сооружения дорог, хотел бы всерьез заняться добычей в Таджикистане полезных ископаемых, а Калантаров М. бьет во все колокола по поводу того, что “…на инвестиции из-за океана в республике реализуется несколько проектов по строительству мостов, связывающих Таджикистан и Афганистан, проведена капитальная реконструкция автодороги Курган-Тюбе–Куляб–Душанбе протяженностью 250 км, через высокогорные перевалы Шахрисабз и Анзоб строится новая автотрасса Душанбе-Ходжент” и др. Как ни странно, авторы не задаются вопросом, что мешает российскому бизнесу принять участие в реализации всех этих и иных проектов. Почему Китай, Иран, США и другие государства осуществляют в РТ взаимовыгодные экономические проекты, в то время как Россия по большей части продолжает лишь демонстрировать желание расширять свою инвестиционную деятельность в Таджикистане.
Кстати, подробно описывая то, как таджикские трудовые мигранты «облагодетельствованы» в России, авторы подобных публикаций забывают упомянуть о преследованиях их со стороны скинхедов и других отморозков, поборах на российской таможне, издевательствах бешенных ОМОНОВцев, «героизм» которых проявляется лишь в картинном позировании перед телекамерами в ходе вооруженных облав на обездоленных таджикских гастарбайтеров на многочисленных российских стройках. Кстати сказать, российские стражи порядка даже приобрели практику общения на таджикском языке, особенно в части вымогательства за право перемещаться по российским улицам. Забывают они упомянуть и то, что таджики выполняют самую грязную работу, на которую трудно завлечь коренных россиян. Кроме того, вместо переведенных гастарбайтерами (включая таджикских) денежных средств Россия получила произведенные ими продукты и услуги, объем которых сопоставим с 7-10% годового ВВП РФ. Это означает, что ежегодно гастарбайтеры приносят России $70-100 млрд.
Столь же однобоко в статье Грозина А., как в целом и в большинстве российских СМИ, освещается проблема трафика афганских наркотиков. В публикациях на эту тему граждане Таджикистана, как правило, преподносятся как основные виновники наркоэкспансии на Россию. Между тем, замалчивается, что афганский героин поставляется не кому иному, как российским наркомафиозным группировкам, кстати, связанным с правоохранительными и силовыми ведомствами. Ведь, все прекрасно понимают, что периодически задерживаемые таджикские наркокурьеры «глотатели», за раз в состоянии перевести не более чем 500-600 грамм наркоты. Основной поток наркогрузов перемещается по четко налаженной преступной цепи Афганистан-Россия, контролируемой международными наркосиндикатами. “Таджикский канал” находится под контролем и координируется со стороны крупных российских наркосообществ. В них таджикским наркодельцам отведена лишь роль промежуточного звена, выполняющего черновую «работу» по доставке наркотиков. По аналогии с ситуацией на российских базарах, таджики выступают в роли своеобразных арбакешей (грузчиков) этих транснациональных наркогруппировок. Подлинными хозяевами наркорынка является российская кри-минальная элита, которая и контролирует наркопотоки в РФ. Это закономерно, так как российский криминальный мир никогда не позволит какой бы то ни было этнической преступной группировке (в т.ч. таджикам), самостоятельно заниматься на ее территории таким сверхприбыльным, миллиардным бизнесом, каким является наркоторговля.
Можно, конечно, все наркобеды России свалить на вывод из Таджикистана погранвойск РФ, и кому-то такой подход очень даже выгоден. Искусственно выпячивая т.н. таджикский канал наркотрафика, на деле происходит отвлечение общественного внимания на “ложный объект”. Тем временем наркосообщества обеспечивают безопасность других, действующих параллельно, маршрутов доставки в Россию оптовых партий героина. Кроме того, каналы и преступные связи между наркосообществами были налажены задолго до того, как российские пограничники перестали охранять таджикско-афганскую границу. Интерпретировать же вывод погранвойск РФ с территории РТ, в привязке с темой незаконного оборота наркотиков, нелепо и с исторической, и с фактологической точки зрения. Вывод погранвойск связан с тем, что охрана госграницы страны войсками иностранного государства не совместима с понятием суверенитета и элементарной логики (даже если, принять во внимание, что РТ является южным рубежом СНГ).
Проблема наркотрафика из ИРА - это головная боль не только Таджикистана, но и других стран. Поэтому решать ее нужно совместно как путем устранения предложения на наркотики, так и путем укрепления госграницы РТ, пресечения деятельности транснациональных криминальных сообществ.
К сожалению, Грозина А. и его собратьев по перу не беспокоит и то обстоятельство, что подобные пиар-кампании формируют в России атмосферу таджикофобии. Так что скинхедам и им подобным фашиствующим молодчикам даже не нужно искать идеологической основы и информационной подпитки для чинимых ими злодеяний. Не случайно, только по официальным данным, в 2006 году 22 таджикистанца были доставлены из России на родину со следами насильственной смерти, а за 3 месяца текущего года на территории РФ совершено 20 убийств гра-ждан РТ. При этом, ни один из отмеченных случаев не был должным образом расследован. В этой связи, также вызывает сожаление отсутствие четко озвученной позиции руководства РФ по поводу роста националистических настроений среди россиян. Наглядным подтверждением этому является оправдание судом присяжных убийц малолетней таджикской девочки в «культурном» центре России - г.Санкт-Петербурге.
Возвращаясь к вопросу о спекуляциях по поводу внешнеполитического курса официального Душанбе, следует отметить, что в отличие от некоторых соседей, действительно как флюгер меняющих свои внешнеполитические ориентиры, Таджикистан сохранил преемственность стратегического партнерства с РФ. Мы слишком связаны с ней, а Россия с нами. Однако, это не повод тому, чтобы спекулировать и манипулировать этим обстоятельством в угоду корпоративным интересам частных компаний.
К изложенному остается добавить, что многовекторность внешней политики Таджикистана не несет угрозы плодотворному сотрудничеству с Россией, в том числе, в плане совместной реализации масштабных экономических проектов.
Рустам Муродов - независимый журналист
Источник сайт Analitika.org