Современность: проблемы и возможные пути преодоления.

С начала второй военной кампании Пентагона в Ираке для войск коалиции остро стоял вопрос открытия так называемого Северного фронта, наличие которого заметно усложнило бы ведение боевых действий Багдаду. Как считают военные аналитики, "распыление" своих, и без того уступающих противнику в вооружении и подготовке сил, не входило в планы Садама. Поэтому понятна шумиха, поднятая вокруг голосования в турецком парламенте по вопросу предоставления американцам воздушного и наземного пространства для вхождения на территорию Ирака. И здесь в очередной раз сыграла свою роль безошибочная тактика Вашингтона посулов "экономической помощи": за "правильное" голосование Турция должна была получить солидный "пакет". Как известно, в результате турецкие парламентарии разрешили американцам использовать лишь свое воздушное пространство. Наземным частям пришлось передислоцироваться в Иорданию.

В подоплеке столь малопредсказуемого шага турецких парламентариев, конечно же, не только стремление избежать растущей конфронтации в обществе, но и явное нежелание пускать американцев в районы компактного проживания курдов. Америка как учит история, редко по собственной воле оставляют районы земного шара, куда когда-либо пришли. Поэтому у турков были все опасения, что история повторится и на этот раз. Между тем, проблема курдов столь же остра в турецком обществе, сколь и далека от разрешения. Турция хотела взять контроль над северным районом Ирака, введя туда войска, и вместе с тем ликвидировать для Анкары угрозу расползания курдского экстремизма. Если же курды попытаются создать свою автономию, не говоря уже о государстве немедленно силой подавить эту «опасность».
Сюда же следует отнести и экономический аспект: как известно, в районе Мосула и Киркука – сосредоточены богатейшие месторождения нефти, вторые по значению в Ираке. Это лишний раз объясняет беспокойство Анкары относительно планов Пентагона занять этот стратегически важный во всех отношениях район.

Режим Саддама пал, но это было только начало многочисленных проблем коалиции в Ираке. И одной из главных, безусловно, стала проблема курдов.

Открытыми остаются вопросы вхождения в состав Курдистана значительной части провинции Мосул и провинции Киркук, центр которой курды считают своей столицей. Допуская возможность оставления нефтяных запасов Киркука в федеральной собственности, курды отвергают любую возможность невключения Киркука в состав курдской автономии. К сожалению, усилиями армии коалиционных сил Ирак превращён в пороховую бочку и питательную среду для террористов. В джихад втянуты как радикально настроенные суннниты, так и шииты. При этом курды остаются лояльными и их практически невозможно вовлечь туда по нескольким причинам.

Во-первых, среди курдских организаций практически нет радикальных исламистских, несмотря на то, что курды исповедуют ислам суннитского толка. Родоплеменное общество и клановые связи среди курдов очень сильны. Иерархия внутри них базируется на собственном понимании такой моральной категории, как справедливость. Шариат никогда не доминировал внутри общественного становления курдов. Такой немаловажный фактор, как оценка места и роли женщины в обществе, у курдов разительно отличается от всеобщего восприятия женщины-мусульманки. Не случайно, что во время вооружённой борьбы курдов, как в Ираке, так и в Турции, среди воинов–«пешмерга» (дословно «жертвующий собой») существенный процент составляли женщины-воины. Исламское духовенство никогда не имело большого влияния, зачастую родоплеменные вожди (шейхи) совмещали обязанности духовных и гражданских лидеров. Среди курдов популярны идеи социальной справедливости и равенства. Немаловажен и тот факт, что в течение прошлого века основными оппонентами курдов выступали их единоверцы (арабы, иранцы и турки).

Так или иначе, такое положение вещей вполне устраивает американцев, которые рассматривают курдов, как лояльную себе силу. Расквартированные в Курдистане американцы и южные корейцы не проводят войсковых операций. Надлежащий порядок обеспечивает курдская жандармерия. США курды считают своим стратегическим союзником, но их отпугивает безоговорочная поддержка американцами турок, которые не скрывают свои амбиции и неуемный аппетит в отношении нефтеносных районов Ирака.

Курды не могут не понимать, что турецкая угроза актуальна, и станет ещё актуальней после вывода контингентов США и его союзников. Уповать на то, что активизация участия Турции в евроструктурах сделает её политику по отношению к соседям более прогозируемой пока нет оснований. Никаких гарантий, что на территории Курдистана не появятся специальные войсковые подразделения типа "Коммандос", "Группы быстрого реагирования" ("Кобра"), или горной полиции, имеющих огромный опыт ведения "акций активного воздействия", или карательных операций именно против курдов – ни у кого нет.

Из происшедших событий можно сделать три основных вывода:
1. Запад уже довольно основательно внедрился в Курдистан своими военными и политическими структурами, и это уже само по себе ставит курдский вопрос насовсем новую основу повышает, так сказать, его уровень, напрямую связывает его с другими ближневосточными проблемами. Таким образом, налицо принципиальный сдвиг в постановке курдской проблемы, если пока не формальный, то фактический, а это уже немало.
2. Курдский вопрос во внутренней жизни стран, разделивших Курдистан, актуализировался до такой степени, что он из пульсирующего фактора превратился в константу, с которой не могут не считаться их правящие круги. Настало время решительных сдвигов в пользу признания права курдов на национальное самоопределение в каждой из этих стран.
3. Налицо серьезный сдвиг и в интернационализации курдского вопроса не только в политическом смысле, но и в практическом аспекте. Только за последние два года курдская проблема подверглась всестороннему обсуждению на международных конференциях в Париже (октябрь 1989 года), Вашингтоне (февраль 1991 года), Стокгольме (март 1991 года) и Симферополе (март 2000 года) не говоря уже о международных научных симпозиумах. В центре внимания мировой общественности, парламентских и правительственных кругов были не только кровавые расправы над курдами в Ираке и в других странах, но и изыскание возможных путей, как для частичного, так и для полного решения курдской проблемы.
Ее обсуждение на международной арене позволяет выявить два главных препятствия на пути реализации законных национальных чаяний разделенного курдского народа. Первое следует отнести к международно-правовым категориям. С одной стороны, положение курдов — внутреннее дело стран их проживания, а по нормам современного международного права, закрепленного хельсинкскими соглашениями 1975 года, вмешательство во внутренние дела других стран недопустимо. С другой стороны, поскольку курды населяют четыре сопредельных государства, их проблемы становятся международными, по меньшей мере, в западно-азиатском масштабе. Кроме того, положение этнических групп, которым отказывают в праве на самоопределение и которые подвергаются угнетению, геноциду, как это происходит с курдами, ныне считается международной проблемой, рассматриваемой в рамках борьбы за права человека ("человеческое измерение"). В необходимости найти среднюю, приемлемую линию в этих, казалось" бы, взаимоисключающих принципами состоит первая трудность.
Второе относится уже к специфически курдской политической реальности. Курдское движение еще не достигло той степени политического единства, когда оно смогло бы если не в самом Курдистане, то на международной арене выступать на сколько-нибудь унифицированной политической платформе. А без этого трудно добиться подлинной интернационализации курдской проблемы (на уровне, например, палестинской проблемы), когда международные организации могли бы эффективно влиять на ситуацию. Иными словами, назрела жизненная необходимость создания и организационного оформления общекурдской политической структуры, которая была бы способна руководить курдским движением в самом Курдистане и представлять его вовне.
В то же время для преодоления указанных трудностей мировое сообщество должно покончить с инерцией недооценки курдского вопроса. При ООН следует создать специальное учреждение с постоянной резиденцией в одной из нейтральных стран Европы (например, Украине), в функции которого входило бы наблюдение за положением курдов (и других преследуемых этнических и религиозных групп) на Ближнем Востоке, выработка рекомендаций по урегулированию курдской и других национальных проблем в регионе, оказание межправительственных консультативных и иных услуг, установление постоянного контакта с политическими организациями этнических и религиозных меньшинств.
По мнению многих исследователей курдский вопрос должен решаться поэтапно, от одного достижимого и реалистичного в данной обстановке этапа к следующему. Недопустимы ни откаты, ни экстремистское забегание вперед. По отношению к Ираку наиболее желательный и набирающий силу на сегодняшний день вариант — преобразование страны в арабо-курдскую федерацию, с тем чтобы курды Ирака смогли получить такие же широкие возможности для политического, социально-экономического и культурного развития, как и арабы.

Есть ли будущее у курдского национального государства, того самого единого и неделимого Курдистана, охватывающего всю этническую территорию курдов (почти 300 тыс. км), о проектах создания которого говорят их национальные и военные лидеры? Несмотря на отчетливо выразившуюся в последнее время тенденцию к потеплению отношения мирового сообщества к курдам.

во-первых, вряд ли мировое сообщество допустит прецедент изменения государственных границ на Ближнем Востоке — наиболее конфликтном регионе мира, что может моментально разрушить хрупкую стабильность политических сил в этом геополитическом пространстве;

во-вторых, как уже было отмечено, курдское национальное движение разобщено на несколько военизированных партий (как минимум четыре), имеющих между собой серьезные разногласия;

в-третьих, курды никогда не имели своей государственности и им необходимо начинать ее выстраивать практически на пустом месте;

в-четвертых, у курдов нет консолидирующего ядра — города, способного стать общепринятым культурным центром этноса, его национальной святыней, тем, чем служит, например, Кербела для иракских шиитов и Амритсар для сикхов;

в-пятых, курды, не имеющие выхода к морю и окруженные исключительно недружественным и народами, геополитически крайне уязвимы: даже если независимый Курдистан будет создан, он неминуемо окажется в жестокой блокаде.

Выходом из конфликта может быть только создание в каждой из трех основных частей Курдистана (турецкой, иракской и иранской) широких национально- культурных курдских автономий, имеющих органы местного самоуправления и, возможно, национальные парламенты. В перспективе на основе этих автономных образований, не затрагивая суверенитета “больших” государств, возможно создание надгосударственной общекурдской территориально- политической структуры по образцу с успехом действующих уже сейчас трансграничных еврорегионов. Правда, для воплощения этого проекта потребуется не одно десятилетие, и подобный сценарий может стать реальностью не скоро.

Курдская проблема должна решаться неуклонно и последовательно, без замедления и остановок, с ориентировкой на развитие курдского освободительного движения, под строгим и неусыпным международным контролем, как со стороны правительственных организаций, так и со стороны мирового общественного мнения.
События последнего времени доказывают, что существуют объективные условия для реализации этих принципов. Однако следует помнить: в истории уже бывало, что курдский вопрос ставили в повестку дня, а потом, когда надобность в нем отпадала, снимали. Это не должно повториться.

Александр Балаян политолог Центра политического анализа и прогнозирования "Центурион"