Этнические проблемы и противоречия.

«Курдскую проблему» нельзя определить как межнациональный конфликт внутри отдельного государства или конфликт двух соседних государств за спорные территории, который может быть решен путем разумных военных уступок в результате мирных переговоров.
Курдская проблема во всем мире является комплексом правовых, военно-политических, экономических и гуманитарных вопросов, связанных с намерениями курдов образовать Курдистан на территориях, где сходятся спорные интересы ведущих стран мира относительно богатых месторождений нефти и инфраструктуры для ее транспортировки на Запад.
Курдский вопрос - это вопрос о решении трагической судьбы более чем 40-миллионнного народа. Родина, которого после распада Османской империи разделена между 4 государствами. С тех пор курдский народ ведет непрерывную борьбу за свою свободу и независимость. Народные восстания были потоплены в крови. Во всех частях Курдистана ведется беспощадная политика шовинизма, фашизма и геноцида против курдского населения каждой из четырех стран. Независимо от степени виновности и вовлечения в политическую деятельность, каждый курд карается только за то, что родился курдом. Это поистине величайшая трагедия 20 века.
В наше время курдская проблема приобрела большую актуальность. Суть этой проблемы сводится к противоречию между высоким уровнем самосознания курдов, выражающемся в упорной борьбе за национальное самоопределение, и нежеланием правящих кругов стран, разделивших Курдистан, признать законные права курдского народа.
Курдская проблема влияет не только на политическую ситуацию в странах Ближнего и Среднего Востока, но и на их международные отношения, на политику в регионе западных держав, стремящихся использовать курдское движение в своих целях, помешать объединению усилий курдов в их справедливой национально-освободительной борьбе.<
Курды всегда стремились к независимости. История национально-освободительного движения уходит в глубокое прошлое. Один из главных результатов процесса социального расслоения состоит в том, что курдское демократическое движение приобрело массовый характер, возросла его организованность и сила.
Пробуждение и развитие национального самосознания — один из главных факторов демократического движения курдов на современном этапе. Оно сыграло важную роль в деле консолидации всех сил в едином общенациональном движении. Исторические условия, в которых протекает этот процесс, имеют свои особенности. Во-первых, отсутствие территориальной целостности, раздробленность единого курдского народа между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией. В каждой из этих стран существуют отличные от других политические, экономические и социальные условия, а также разное отношение к курдскому меньшинству; во-вторых, многолетний двойной гнет, испытываемый турецкими (как и другими) курдами со стороны господствующей нации и стран Запада, и прежде всего США; в-третьих, жестокая эксплуатация со стороны местных господствующих классов, главным образом курдских феодалов, шейхов, являющихся, как правило, союзниками и опорой реакционной политики турецких властей.
Курдская проблема привлекает к себе внимание своей геополитической значимостью, а также как крупнейший этнический кризис современной истории. Если несколько лет тому назад курдский вопрос многим не был известен, то сейчас к нему в значительной степени приковано внимание всей Европы. Прежде всего, проблема в том, что это горячая точка на Земном шаре, где идет полномасштабная война.
Система региональных конфликтов, сформировавшаяся на пространстве бывшего СССР, и его сферы влияния имеет далеко не случайный характер и лишь формально определяется этно-конфессиональным фактором. Практически все конфликты и территориальные переделы последних лет (включая назревающие) связаны с формированием и расширением сферы влияния сопредельных государств и их блоков.
Курдская проблема в ряде восточных стран имеет огромное геополитическое значение. Все чаще лидеры ведущих политических партий пантюркистского толка обращаются к идее создания пресловутого Великого Турана, т.е. объединению тюрок на основе языковой общности с элементами исламизма (Сюда якобы должны войти все мусульманские страны Востока, а также государства бывшего постсоветского пространства, основным вероисповеданием большинства населения которых является ислам). В настоящее время, внутренняя нестабильность, а также постоянные пертурбации политической ситуации в регионе сдерживают претворение этого плана.
Перечисленные моменты позволяют с уверенностью отметить, что курдское движение сегодня оказывает свое влияние на турецкую политику, а значит, во многом, определяет и обстановку в регионе. Поэтому изучение курдского вопроса на современном этапе является важнейшим элементом в анализе и прогнозировании ситуации на Ближнем и Среднем Востоке.
Нельзя сказать, что история курдского народа досконально изучена. Работы многих известных ученых отличаются односторонним подходом, необъективностью изложения исторических фактов, анализа социально-политических, межэтнических процессов в Курдистане. Данные с позволения сказать «работы» создают у читателя неправильное понимание, а вследствие этого, негативное отношение к курдскому народу, его борьбе за свою независимость. Некоторые «работы», это в большей степени касается авторов, которые работают так сказать «на заказ», в корне отрицают национальную самобытность курдов и их право на признание своих национальных прав, уже принесли и будут в дальнейшем способствовать бедам курдского народа.
Курдское национальное движение прошло через ряд этапов, в течение которых не разменялись его политические ориентиры. В XIX веке оно возглавлялось феодально-племенной знатью и вдохновлялось, в сущности, партикуляристско-сепаратистскими идеалами — созданием независимых курдских княжеств (бейликов). С возникновением (на рубеже XX века) и последующим усилением и распространением курдского национализма сформировалась главная политическая цель движения — борьба за единое государство, независимый Курдистан.
После второй мировой войны в курдском движении произошел несомненный сдвиг влево: оно приобрело революционно-демократическое направление. Упования на помощь Запада заметно ослабли, крен и сторону "Востока" заметно возрос. Особенно это проявилось после Иракской революции 1958 года, когда в Южном (Иракском) Курдистане возник руководимый выдающимся курдским лидером Мустафой Барзани очаг национального сопротивления курдов Ирака, пылающий до сих пор и ставший общекурдистанским центром национальной борьбы.
Почти двухсотлетний опыт курдского освободительного движения дает возможность выявить присущие ему закономерности, подвести основные итоги.
Курдское движение все время развивалось по восходящей линии, испытывая на себе воздействие проникавшего даже в отсталый Курдистан неумолимого социально-экономического, политического и культурного прогресса. Изживался феодальный партикуляризм, движение постепенно приобретало организованный и общенациональный характер, вдохновляясь пришедшими с Запада передовыми идеями. В современную эпоху выступления курдов за свои законные национальные права происходят повсеместно, более или менее синхронно, приобретают все большее международное звучание, в том числе в ООН, во влиятельных общественных и правительственных организациях, в главных центрах массовой информации.
Несмотря на то, что курдское национальное движение, пройдя через ряд этапов, не только не было подавлено, но, напротив, неуклонно расширялось и крепло (в первую очередь в организационно-политическом отношении), оно никогда не добивалось решающих успехов — в лучшем случае только временных, никогда не достигало своих стратегических целей. История постоянно была немилостива к курдам. Обстоятельства складывались так, что враги курдской независимости, как на Ближнем Востоке, так и за его пределами, нередко блокируясь друг с другом, всегда одолевали их. Даже такие несомненные достижения послевоенной борьбы курдов, как автономия и Иране (в 1946 году) и в Ираке (в 70—80-х годах), оказывались эфемерными, стоили курдскому народу большой крови.
Изучение курдской проблемы в XIX—XX веках позволяет сделать еще один вывод: любой серьезный конфликт, любой обострение напряженности на ближневосточной арене, не говоря уже о войнах, немедленно вызывало взрыв в Курдистане. Объясняется это его геополитическим положением, с одной стороны, и неиссякающим протестом курдского народа против постоянно испытываемого им национального гнета — с другой. Наряду с этим была очевидна и противоположная закономерность ликвидация или ослабление напряженности в регионе влекли за собой спад курдского движения. Причину этого следует искать не только в упомянутых внешних обстоятельствах, но и во внутренних: и социально-экономической и культурной отсталости курдского общества и в политической раздробленности курдского движения.
В настоящее время, мы становимся свидетелями наступления принципиально нового этапа в развитии курдского вопроса. Конечно, здесь сыграли свою роль внутренние факторы долговременного действия: прогрессивные социально-экономические изменения, рост культуры, в том числе политической, неизбежная дискредитация традиционного менталитета родоплеменного происхождения, а если сказать проще — модернизация всего курдского общества, хотя этот процесс еще далек от своего завершения и реальные черты отсталости в нем все еще налицо. Однако решающее значение имеют наступившие в последние годы изменения международного характера, как в глобальном масштабе, так и в ближневосточном регионе. Здесь бы хотелось обратить внимание на два главных обстоятельства.
Начавшиеся со второй половине 80-х годов по инициативе России коренные изменения во взаимоотношениях между Востоком и Запалом привели к ликвидации "холодной войны" (во всяком случае, в ее главных проявлениях) и впервые за послевоенную историю заложили здоровую основу для политики тушения очагов напряженности как во всем мире, так и, в частности, на ближневосточной арене, где до последнего времени сверхдержавы действовали в пику друг другу, объективно способствуя сохранению этих очагов. Это, во-первых.
Во-вторых, в конце 70-х — в 80 годы на Ближнем и Среднем Востоке произошли серьезные сдвиги, причем далеко не в лучшую сторону. Ирано-иракская война и война в Заливе непосредственно затронули курдов и Курдистан. Первая из них прошлась по сопредельным с Курдистаном территориям, частично затронув и его. Противоборствующие стороны пытались использовать в своих интересах "курдский фактор" на территории противника, что навлекло на курдов жестокие репрессии местных властей. Особенно отличился Саддам Хусейн, неоднократно применив против подозреваемых в нелояльности курдов химическое оружие. Громкую огласку получила газовая атака на курдский город Халабджа (март 1988 года), оставившая после себя пять тысяч трупов.
Первая война в Заливе привела к новой трагедии в Курдистане. Чаша терпения населения Южного (Иракского) Курдистана, непрерывно подвергаемого зверским репрессиям со стороны Багдада, переполнилась, а постыдный крах военной авантюры маршала Саддама Хусейна, возомнившего себя новым Навуходоносором и арабским мессией, стал сигналом к всеобщему восстанию.
Увы, как это неоднократно бывало в курдской истории и как это случилось теперь, оно оказалось несвоевременным, ибо воинство багдадского диктатора, оказавшись неспособным сражаться с возглавляемой США и оснащенной новейшей военной техникой коалицией, с успехом проявило свою карательную "доблесть" в бесславном походе против слабовооруженных и плохо организованных курдских (а на юге Ирака и шиитских) повстанцев.
Несбыточными оказались надежды курдов Ирака на немедленную помощь со стороны "союзников" — членов антииракской коалиции. Здесь еще много неясного, относящегося к военным, политическим и дипломатическим аспектам конфликта в Заливе, однако очень, похоже, что курды вновь стали жертвой крупномасштабных, спланированных на Западе, на этот раз главным образом в США, стратегических и тактических комбинаций, касающихся судеб стран и народов Ближнего Востока, короче говоря, на некоторое время иракские курды остались один на один с "революционными гвардейцами" Саддама Хусейна. Мир стал свидетелем еще одной трагедии геноцида, этого почти неизбежного спутника войн.
Сотни тысяч курдских беженцев, спасаясь от резни, устремились через заснеженные горные перевалы в Турцию и Иран. Общее число жертв среди курдских повстанцев и мирного населения пока неизвестно (по некоторым сведениям — до 100 тысяч, главным образом малые дети). Но вот на что наверняка обратят внимание будущие историки печальных событий, так это на тот ужас, который охватил отнюдь не робких по своей природе курдов Ирака, как только они поняли, что режим Хусейна устоял, и помощи им ждать неоткуда. Это ли не рисует отношение иракских курдов, незадолго до описываемых событий подвергшихся усмирениям с помощью боевых 0В, к баасистскому. режиму?
Казалось бы, трагедия на севере Ирака нанесла курдскому движению, по крайней мере, в Южной Курдистане, сильный удар. На самом же деле все получилось наоборот. Военно-политические итоги войны в Заливе существенным образом, изменили ситуацию на ближневосточной арене, побудили искать новые подходы крещению самых болезненных и острых конфликтов в регионе, к которым относится проблема Курдистана.
Прежде всего, минувшая война оказалась первым и весьма убедительным доказательством благотворности упоминавшихся коренных сдвигов в международных отношениях (вследствие окончания противостояния двух основных военно-политических блоков) для тушения наиболее опасных очагов напряженности.

Другое следствие поражения Ирака — появление перспективы выхода из тупика в арабо-израильской конфронтации. Активно заработала американская дипломатия: госсекретарь Бейкер стал частым визитером в ближневосточных столицах. Он выдвинул предложение о "параллельном решении" двух проблем (безопасность в Заливе и арабо-израильское урегулирование), и похоже, что эта идея встречает понимание во многих заинтересованных странах, хотя на пути ее осуществления имеются достаточно серьезные трудности. Но возникает вопрос: только ли упомянутые две параллели, требующие первоочередного решения, существуют в нынешней ближневосточной действительности? Убежден, что последние события в Западной Азии выдвинули в качестве "третьей параллели" курдский вопрос, постановка которого как актуального и международного необходима сейчас отнюдь не в третью очередь.
События, последовавшие в Ираке и в регионе Персидского залива после прекращения боев, показали, во-первых, что курдский вопрос выдвинулся на авансцену политической жизни (и не только в региональном масштабе) и, во-вторых, что он теснейшим образом связан с двумя указанными ближневосточными вопросами. Расправа, учиненная режимом Хусейна над восставшими курдами и шиитами, и угроза тотального геноцида в Иракском Курдистане вызвали такой международный резонанс, который мог свести на нет тот огромный политический выигрыш, что получили Соединенные Штаты и их европейские и ближневосточные союзники в результате победоносной кампании в Заливе. Союзники срочно приняли известные меры военного и политического характера, в результате которых резко ослабли позиции Багдада в северных районах страны; сделалось возможным возвращение курдских беженцев к родным очагам, и состоялись трудные переговоры о предоставлении иракским курдам подлинной автономии (в отличие от "липовой", существовавшей с 1970 года).
Между четырьмя странами, на территории которых компактно проживают курды, существуют острейшие противоречия. Пожалуй, единственное, что их объединяет, – это последовательное проведение последовательной антикурдской политики.