Роль интеллектуалов во Франции.

Активную роль в процессах модернизации в Западной Европе интеллектуалы начали играть в начале 20-века. И роль эта первоначально была не однозначна. Впервые во Франции определение интеллектуал было применено в 1898 году после публикации знаменитого «Манифеста Интеллектуалов». Как известно – это был протест против дела Дрейфуса, который подписали 1500 человек (учёных, журналистов, писателей). Именно вокруг этого дела произошёл один из первых расколов интеллектуальной элиты страны, на преимущественно социалистов - защитников Дрейфуса и националистов-консерваторов и клерикалов, поддерживающих обвинения. Данный раскол имел глубокие последствия в стране, которые потом проявились уже в других формах. Победу в данном расколе, как известно, одержали социалисты и либералы – сторонники Дрейфуса. Но триумф их был недолог. Уже в конце 20-х годов во Франции большей поддержку в обществе получают правые интеллектуалы.

Правые интеллектуалы обвиняли сторонников Дрейфуса в предательстве своих же идеалов после прихода к власти. Все эти обвинения станут классической тематикой «Аксьон франсез» — движения, которое начинает развиваться в 1900-х годах. С их точки зрения, внутренне извращены не только интеллектуалы — извращением является сама Республика: будучи слабой и неустойчивой системой, она предоставляет интеллектуалам полную свободу действий. Только контрреволюция позволит надолго очистить власть от интеллектуалов. Следует не только возвестить о смерти интеллектуалов: в случае необходимости их следует прямо убивать — социально и даже физически: первой жертвой этой кампании стал Жорес.

Можно сказать, что интеллектуалы в период 20-30 годов выступили своеобразным блокиратором социально-государственного взаимодействия, что привело к негативным последствиям в будущем. Так, вышедшие на передний план правые интеллектуалы Франции 20-30 годов всерьёз приклонялись перед зарождающийся нацисткой Германией и считали, что Франции тоже нужно искать и строить новый тип государственного устройства. Ещё одним негативным процессом, исходившим от многих европейских и, прежде всего, французских интеллектуалов того времени явился имморализм, который на тот момент всячески поощрялся ими. И в обществе он находил достаточно широкую поддержку. Как следствие, уже в 30-х годах ХХ века Париж являлся одним из самых социально разлагающихся городов Европы.

Чтобы понять, почему процесс этот был наиболее интенсивным именно во Франции, нужно проследить из какой категории чаще всего появлялись интеллектуалы здесь. Как известно, это были философы и писатели, чаще всего весьма негативно настроенные к власти и как правило придерживающиеся весьма радиальных взглядов. Именно идея поиска нового состояния в структуре «общества–власть» играла одно из главенствующих мест в тогдашней психологии правых-интеллектуалов. Поэтому любые попытки государства в перерыве между войнами произвести хоть какие-то изменения натыкались на неизменное противодействие со стороны общества.

Интеллектуалы, таким образом, перестали выполнять свою основную роль – медиатора между обществом и властью. Лишившись данного сегмента, французская капиталистическая система не могла должным образом реагировать на внешние и внутренние вызовы времени. Это привело к сокрушительному поражению от Германии, что явилось прямым следствием отсутствия модернизации вооружённых сил республики. Французские военные мыслили категориями первой мировой войны, где главную роль играли долгие позиционные бои. Именно поэтому хорошо укреплённая «линия Мажино», не смогла противостоять прорыву мобильных, прекрасно обученных частей Вермахта. Это была победа тоталитарного государства с мощной модернизированной экономикой и национальной идеологией над демократической, раздираемой внутренними противоречиями Францией. И победа была не только экономической, но и идеологической, поскольку большая часть французского общества отнеслась к приходу нацистов лояльно.

Зафиксированы даже случаи выдачи нацистам членов французского Сопротивления. Сведение счетов придет к своему логическому пределу, когда правительство Виши объявит охоту на сторонников Народного фронта. Можно вспомнить судьбу Поля Ланжевена, посаженного под домашний арест, Виктора Баша, убитого вишистской милицией, в целом судьбу всех подвергшихся преследованию профессоров еврейского происхождения или левых убеждений. Симметричным ответом на эти преследования станет очищение Франции от правых-интеллектуалов, (которые превратились в коллаборационистов в 1940-I944 годах): казнь Роббера Бразильяка, суд над Моррасом, проскрипционный список литераторов, опубликованный Национальным комитетом писателей. Гражданская война между интеллектуалами перестала быть войной чисто словесной и превратилась во взаимное исключение противоположных лагерей из интеллектуального и политического пространства.

Главная ошибка интеллектуалов в этот период состояла, на наш взгляд, в излишней концентрации внимания на политической модернизации страны вне контекста экономической модернизации. Ведь эти процессы не могут проходить изолировано, в отдельности они невыполнимы и неполноценны.

Интеллектуалы–социалисты, в свою очередь не смогли противостоять, более агрессивным представителям националистического фланга. Кроме того, они слишком увлеклись пространными рассуждениями об иллюзорном новом мире и совершенно не обращали внимания на те негативные процессы, которые происходили в обществе и государстве. И по понятным причинам после войны правые интеллектуалы на длительный период времени практически исчезли из социально-политической жизни страны.

Послевоенный период.

Ряд исследователей называет послевоенный период развития Франции – «золотым веком интеллектуалов». Умами общества в этот период завладели новые герои, самым главным из которых явился выдающийся писатель и философ Жан Поль Сартр. Именно вокруг фигуры Сартра начался процесс кристаллизации интеллектуальной элиты страны. В этот же период интеллектуалы попадают под сильное влияние левой идеологии и уже не выйдут из неё вплоть до 70-80-х годов. Однако не совсем правильным было бы утверждение, что все интеллектуалы этого периода относились к Сартру с пиететом. Была целая группа антимилитаристов-анархистов, не принимающих философию и общественную позицию Сартра. Самым ярким из этой группы можно назвать писателя и музыканта Бориса Виана. Однако их влияние на социально-политическую жизнь общества было не так заметно. Можно условно разделить Французскую модернизацию на три этапа, которые характеризуются разной степени активности и влияния интеллектуалов на власть:

1 этап. Реванш социалистов.

Для данного этапа характерно сильное влияние социалистических идей на процесс экономической модернизации страны. Крайне популярные в послевоенной Европе левые взгляды дали свои плоды именно во Франции, где после установления Четвертой республики и приходом к власти Шарля де Голля победу в парламенте одержала иная сила - социалистическая партия (СФИО). Как следствие этого, под контроль государства перешли энергетические ресурсы, наиболее крупные банки и фирмы. Поскольку именно на стороне СФИО были симпатии интеллектуальных кругов французского общества, они первоначально достаточно лояльно восприняли экономические преобразования с социалистическим уклоном. Особенно они выделяли т. н. рекомендательное (индикаторное) планирование, которое стало активно применяться в этот период для стимулирования экономического роста страны. В 1946 году первым экономическим советником де Голля Жаном Моннэ был запущен Государственный план модернизации и оснащения Франции. И именно экономический дерижизм – т.е. вмешательство государства в экономику был центральным звеном новой экономической политики Франции. Левые интеллектуалы поддерживали такой курс правительства, хотя их отношение к де Голлю было всё ещё настороженным. Хотя экономические реформы были фактически социалистическими, их скорость не устраивала интеллектуалов. Начавшуюся модернизацию во Франции критиковал также известный писатель Андре Жид, который также придерживался социалистических взглядов.

В январе 1946 году, де Голль уходит в отставку, однако продолжает руководить созданной им партией «Объединение Французского Народа» (ОФН). Как известно, дальнейшая борьба де Голля за власть не принесла ожидаемых дивидендов и в 1953 году, де Голь, распускает РПФ уходит в отставку. Его уход был положительно встречен во французской интеллектуальной элите, поскольку де Голля считали своеобразным тормозом на пути экономических реформ. В данном случае вновь имело место отождествление всего негативного, что происходило в стране с конкретной личностью, что являлось заблуждением.

Уже с 50-х годов, мощная волна политических кризисов захлестнула страну. Так в 1954 году Франция потерпела поражение в Индокитае от национально-освободительных движений, а вскоре начались волнения в Алжире. Кроме того, в этот период началась девальвация франка и, следовательно, инфляция. И не смотря на благоприятную экономическую обстановку, в стране начались забастовки. На это стремительно откликнулись левые интеллектуалы, которые формулируют для себя новую задачу – помочь другим народам освободится от гнёта. Их опорой уже тогда стало студенчество, поскольку ситуация в Алжире касалась их напрямую . По их мнению своим участием в колонизации Франция предала идеалы Французской революции. Более радикальные методы борьбы поддержаны Сартром. Эту тенденцию воплощают те, кто подписал «манифест ста двадцати одного», и те, кого прозвали «носильщиками чемоданов» . К протестам присоединились и либеральные интеллектуалы, во главу угла ставившие авторитарную политику власти и защиту прав человека в колониях. Разоблачая пытки и другие эксцессы, имеющие место со стороны французского правительства или французской армии, такие университетские профессора, как Пьер Видаль-Наке, Андре Мандуз или Анри-Ирене Марру, утверждают, что они продолжают традицию Золя и прочих дрейфусаров, защищавших попранные права невинного человека.

Таким образом, в этот период можно выделить два основных направления критики процесса модернизации – это неэффективное применение политики государственного регулирования, что негативно отражается на жизни простых людей. Также критике подвергался Французский колониализм. Эти тенденции явно препятствовали экономической модернизации Франции.

2 этап. Форсированная модернизация.

Став в 1958 г. премьер-министром , де Голль добился принятия новой авторитарной Конституции, установившей во Франции режим президентской Пятой республики, ограничивавшей полномочия Парламента. Несмотря на то, что на этот раз была избрана более либеральная модель экономической модернизации , де Голль по-прежнему отдавал предпочтение государственному регулированию.

Фактически мы видим отход от чисто экономических реформ и переход к политике совмещения экономической и политической модернизации общества. Это явно выразилось в целях нового этапа модернизации, а именно: устранение сохранившихся монополий в ряде национальных рынков и укрупнение промышленно-финансовых групп, попытка достижения классового согласия в обществе, равномерное экономическое развитие всех регионов страны. Данные меры были неоднозначно восприняты интеллектуальной элитой общества, поскольку, по мнению большинства, они не способны привести к нужному результату и более того будут содействовать разложению общества, на манер 30-х годов. Изменить такую участь страны может более левые экономические реформы и конфигурация общества исходя из идеи социальной справедливости. Поэтому в 1959 под давлением левых интеллектуалов, лидеры СФИО вынуждены были уйти в т. н. «конструктивную оппозицию» (1959—1962), что предполагало критику некоторых аспектов социальной политики де Голля в рамках лояльности режиму в целом. Наиболее резко руководство СФИО упрекало де Голля за недостаточную, по их мнению, верность «атлантической солидарности». Однако, такое положение вещей не устраивало «подогретые» интеллектуалами массы и уже с 1962 руководство СФИО заявило о переходе в более последовательную оппозицию, выступив против реформы конституции, направленной к усилению режима личной власти президента и ряда реформ.

Действительно, многие из проведённых модернизационных реформ носили неоднозначный характер. Если демонополизация уже к началу 60-х годов принесла свои плоды, в виде увеличение темпов экономического роста страны, то равномерное развитие регионов страны реализовать не получилось. Самым ярким примером здесь являлась Корсика, которая и по сей день, в экономическом и социально-политическом аспекте отстаёт от континентальной Франции. С другой стороны высокая степень автономии регионов (в том числе и в экономическом плане) положительно сказалось на их развитии. Французское правительство проводило политику выделения в регионы государственных и стимулирования частных инвестиций, развивало программы развития дорожной инфраструктуры - от национальных скоростных магистралей до разветвленной сети муниципальных шоссе, создание на периферии полюсов научно-технического роста вокруг т. н. «больших проектов» и университетских центров (Гренобль, Нант). Теперь критика интеллектуалов фокусировалась в большей мере на неудачах социально-политической модернизации, поскольку экономически страна развивалась наравне с самыми технологичными державами Запада.

3 этап. Вторжение реального….

Одна из главных особенностей модернизации Франции конца 60-х годов является нарастающие противоречия в обществе. Ведь с развитием экономики увеличился разрыв между богатыми и бедными с одной стороны, одновременно с этим формирование среднего класса и, как следствие, стремительное превращение Франции в постиндустриальное общество. Но политика государственного регулирования привела к кризису 1967 года и новой волной забастовок. В этот период в среде интеллектуалов всё чаще обсуждается вопрос о революционной активности масс как ответе на трудности в экономических реформах и практически полного отсутствия политических преобразований системы. В частности Жан Поль Сартр обвинил все левые политические силы страны в альянсе с де Голлем , в ставке на выборы, а не на революционные массы. Поэтому он спорил Гербертом Маркузе, который писал о постепенном поглощении обществом потребления рабочего класса.

Главной опорой протестных кругов было вновь студенчество, однако, оно уже было структурно другим. Если в 30-40 годах высшее образование оставалось в целом элитарным и его могли себе позволить себе только состоятельные граждане. Но с 50-60-х годов ситуация резко меняется и к 1968 году на гуманитарных специальностях обучается около 80 тысяч студентов. Интеллектуалы же, как раз концентрировались в университетах или вокруг них и оказывали влияние на молодых людей главным образом через свои труды и публичные лекции. Фактически наступило время для реального перехода политической модернизации общества и понимание этого назрело именно снизу. Важнейшую роль в этом сыграли именно интеллектуалы. Ещё в 1960 году выходит работа Сартра «Критика диалектического разума», фактически излагающая его теорию революции. Вторая по влиянию на юные умы была книга Ги Дебора «Общество как спектакль» 1967 года. Эти публикации, а также публичные лекции стали тем катализатором, который и привёл к «Парижской весне».

События мая 68 года, по меткому выражению Жиля Делёза – «было вторжение реального. Часто его хотели представить как переход власти к воображаемому , но на самом деле это был прорыв реального в его чистом виде» И такое «вторжение», смогло переключить систему к социально-политической модернизации. «Мы полностью изменили французское общество – оно стало более свободным, в нём появилась идея борьбы» - отмечал знаменитый «Красный Данни» - один из лидеров мая 68 Даниэль Кон Бенедит. Таким образом, «революция без революционного будущего» в части своего влияния на последующую модернизацию страны, несомненно, удалась.

Уход из власти в 1969 году, (а затем и смерть де Голля в 1970 году) была как бы логической точкой в массовых протестах инспирированных интеллектуальной элитой страны. Мощная волна протестов конца 60-х годов, резко схлынула уже сначала 70-х, когда для многих представителей общественной элиты страны наступил период осмысления прошлого и поиска новых форм взаимодействия с государством. Многие считали «Парижскую весну» неудачей и постепенно разочаровались в такой методике борьбы.

Это был период спада интереса общества к интеллектуалам-Авторам, и постепенно многие из них закрылись в своих узкоспециальных средах и уже сознательно не оказывали прямого воздействия на общество и власть. Немногие продолжали занимать активную социальную позицию - Жан Поль Сартр, Жак Лакан, Жиль Делёз до конца жизни остались верны своим убеждениям.

Но была и другая группа интеллектуалов, серьёзно пересмотревшая своё отношение к маю 68 года. Многих настолько потрясла «Парижская весна», что они сочли за благо отказаться от своих вчерашних левых воззрений и так или иначе поддержать власть. Например, Жак Аттали или Макса Гало, которые стали политическими советниками Франсуа Миттерана. Другие превратилась в т. н. новых философов, А. Глюксман, Б.-А. Леви, М. Клавель, которые выступили против революционной теории и социализма как такового. Тем самым они сыграли на поле власти, всячески пытавшейся показать 68 год в негативном свете.

Ещё одно течение, которое связывают с 68 годом, но не напрямую, а косвенным образом, это радикальные левые, которые, разочаровавшись в мирном политическом протесте, верили, что лишь вооруженная борьба способна эффективно противостоять диктатуре. В начале 70-х годов это были разрозненные структуры, но 1979 году основывают террористическое движение «Аксьон Директ» (Action Direct) . Однако просуществовала эта организация не так долго – до 1989 года и массовой поддержки не имела….

Таким образом, интеллектуалы Франции сыграли поистине важнейшую роль в модернизации страны, поскольку своими действиями они, так или иначе, заставляли политические элиты страны своевременно реагировать на вызовы времени, принимая реальные решения.